Чем больше Эберт пытался осознать произошедшее, тем яснее становилось, что дома их не ждёт ничего хорошего. Он чувствовал, как страх постепенно растекался по его телу. Почему нападавшие носили их гербы? Ни одного знакомого среди врагов не заметили. Конечно, лица у многих были закрыты забралом, но Эберт, вспоминая произошедшее, не мог узнать ни одного доспеха или голоса. Впрочем, возможно, он просто был напуган и слишком мало видел. И всё же, что произошло? Странное запланированное нападение папы? Тогда почему он доверил такое дело наёмникам и почему они носили их гербы?
– Как думаешь, отец замешан в этом? – Эберт больше не мог оставаться наедине со своими вопросами.
– Я ничего не думаю, мы слишком мало знаем, выводы делать рано. Вернёмся домой и выясним подробности. Хватит воображать опасности, – Рейф серьёзно посмотрел на него. – Ты слишком много думаешь, вместо того, чтобы действовать.
У Эберта сжалось всё внутри, ему вдруг захотелось снова оказаться в погребе и сделать хоть что-то для спасения друга. Но он напомнил себе, что враг был в кольчуге и с мечом, а у него – лишь кухонный нож. Но легче от этого не стало. Факт был в том, что он ничего не сделал, даже не попытался отвлечь на себя внимание. Видимо, он действительно не способен стать рыцарем.
Вспомнилось, как год назад его пытались пристроить в монастырь. Тогда он наотрез отказался, ведь ему ничего не понравилось: отвратительная безвкусная пища, сырость и холод, длительное бессмысленное богослужение, а также злобные святоши, которые раздают оплеухи за любой проступок. Но сейчас его отказ уже не казался таким уж разумным. Там хоть безопасно. К тому же отец заплатил бы, кому надо, чтобы Эберт не задерживался в монахах и быстро стал настоятелем какой-нибудь церкви в богатом районе. Впрочем, попу-алкоголику руку всё равно надо будет отрубить – пусть знает, что благородных людей нельзя бить.
Эберт тяжело вздохнул и начал молиться Освободителю о снисходительном суде над душой Григора и его отца. А затем стал просить святого Олсеига о том, чтобы дома всё было в порядке.
***
С такими молитвами усталость становилась только тяжелее. Они полночи охотились, а после побега шли по лесу с самого утра. К середине дня Эберт был полностью вымотан. Он так устал, что даже не заметил, как брат остановился, из-за чего чуть не врезался в его широкую спину. Впереди чаща сменилась густыми кустами, за которыми виднелась река. Эберт сел на одно колено, не в силах выдавить ни слова.
– Где-то справа должна быть деревня, возьмём там лодку и немного еды. По реке сможем сэкономить полдня.
– Нужна перевязка? – Эберт посмотрел на ногу Рейфа. Кровь засохла, но рана могла открыться от резкого движения.
– Нет, если не будем медлить, то к ночи доберёмся домой.
Эберт тяжело вздохнул. Ещё полдня плыть и полночи идти! Но радовало хоть, что ближайшее время он будет сидеть в лодке. Возможно, даже удастся вздремнуть. Это придавало сил, так что до села они добрались быстро. Но радость сразу прошла – в деревне и вокруг неё было слишком тихо! Вдали, в полях виднелась дюжина фигур. Но это мало для восьми дворов. «Сбежали все?» – с тревогой подумал Эберт. Причиной мог стать грабёж со стороны наёмников, а значит, враги всё ещё рядом. Однако, когда они подошли вплотную, стало ясно, что всё гораздо хуже: у половины домов были наглухо заколочены окна и двери, а на стенах красовались огромные белые кресты.
– Внутрь лучше не заходить, – Эберт захотел быстрее покинуть заражённое место. – Лодку можно взять на берегу.
Рейф лишь молча кивнул. Уходя, Эберт с тоской смотрел на дома. Наверняка, там найдётся захудалая курица или буханка. Но рисковать нельзя. Видимо, эту деревню упоминал Григор. Мысль о нём больно резанула по сердцу. Эберт снова попытался отвлечься. Подходящую лодку, крепкую и без дыр, нашли в кустах. Рейф сел за вёсла, так что Эберт лёг и тут же уснул.
***
Когда он проснулся, ему показалось, что всё произошедшее – лишь дурной сон. Эберт немного успокоился, решив, что дома, скорее всего, всё в порядке. Чем сейчас заняты родители?
– Как думаешь, что произойдёт, если папа поедет к Данканам? Ведь когда …
– Всё будет в порядке, – Рейф излучал такую уверенность, что Эберту моментально полегчало. – Во время перехода они смогут уйти, а при подъезде к дому сразу почувствуют неладное, так что врасплох его не застанут.
Эберт согласился: всё будет в порядке. Эти мысли придавали сил, когда они покинули лодку и отправились пешком к дому. Становилось темно и холодно, так что Эберт старался не отставать от брата, чтобы не заблудиться и не замёрзнуть ночью. Нужно скорее добраться к тёплому очагу, где рассказать всё отцу. Мама наверняка расстроится, а как поведёт себя Элла, думать не хотелось: сестрёнка крайне ранима.
Вот уже показались знакомые места. Они ускорили шаг, прислушиваясь, не доносятся ли со стороны дома подозрительные звуки, но шума не было. Эберт уже видел родные стены. Вдруг Рейф остановился и шёпотом спросил:
– Слышишь что-нибудь?
Но он не знал, как ответить. Лязга оружия и криков нет. Эберт вслушался – всё тихо. Даже как-то слишком тихо. Тут он понял, что брат имел в виду – не было обычного звука жизни: разговоров слуг, бряцания инструментов. Он всмотрелся в небо над домом – сердце упало в пятки, а ноги подкосились.
– Ничего не слышно и дыма над трубой нет, – наконец, выдавил он.
«С ними всё в порядке, – твердил он. – Это ещё ничего не значит!». Но когда увидел открытые ворота, его снова обдала волна страха. Их всегда ночью закрывали от непрошенных гостей, воров и разбойников. Не было ни одной причины, почему их могли оставить вот так. Они зашли внутрь – везде тихо, а в окнах нет огней и кругом темнота.
Эберт не выдержал и побежал к дому. Но у самого крыльца запнулся за что-то и влетел головой в стену. Он сел, чертыхаясь, из глаз текли слёзы от удара. Глянул на неожиданное препятствие и тут же почувствовал, как кровь покидает его тело, а руки и ноги прирастают к земле. В свете луны был виден человеческий труп. Без головы.
– Они все мертвы! – от ужаса завопил он.
Но не успел больше ничего сказать – Рейф кинулся на него кошкой и принялся бить его так, что из глаз искры полетели. Эберт попытался защищаться руками, но Рейф продолжал побои, метя в открытые зоны. Наконец, Эберт не выдержал и ударил в ответ. Рейф тут же отступил и слез с него. Эберт ошалело глядел на брата. Что на того нашло?
– Успокоился? – прошипел он, смотря на него сверху вниз злобным взглядом. – Закрой свой рот и помни, что враги ещё могут быть внутри.
Эберт хоть и злился на брата, но понимал, зачем так поступил. Потеряв контроль, он мог выдать их раньше времени. Впрочем, если внутри враги, то они уже проснулись от его крика. В который раз Эберт проклял себя и за слабость, и за отсутствие меча.
– Надо осмотреть дом и найти родителей или хотя бы их тела, – приказал Рейф. При слове «тела» Эберт почувствовал, будто его холодной водой окатили. – Пока трупов нет будем считать, что они живы. Делай всё максимально тихо, возможно, есть засада.
Эберт быстро закивал. Да, да, они целы, иначе и быть не может. Рейф достал меч и вошёл первым. Эберт тщетно выглядывал из-за спины брата – слишком темно.
– Надо зажечь лучину, – спотыкаясь о какие-то вещи, он подкрался к камину.
Лампы были здесь, даже свечи в них имелись. Рейф помог ему зажечь огонь, осветивший главный зал. Сразу бросилось в глаза тело служанки Фейни – она лежала лицом вниз, раны со спины не было видно, но под ней растеклось огромное красное пятно. Рейф присел возле неё.
– Кровь не до конца засохла, – подытожил он. – Убили недавно, но перед заходом солнца, иначе бы в камине горел огонь. И не успел бы потухнуть. Скорее всего, нападение было как раз на закате.
Они вместе стали обыскивать дом. Перед дверью каждой комнаты сердце Эберта сжималось. Он представлял, что вот сейчас увидит тела мамы, папы или сестры, но всякий раз за очередной дверью были лишь мёртвые слуги. Они осмотрели главный и малый зал, спальню и кабинет родителей, их комнаты и сестры, кухню, помещения для слуг. Везде трупы, но тел Эллы, отца или матери нигде нет.
***
Эберт сидел в изнеможении во дворе и смотрел на давно потухший костёр. В темноте они его не заметили, но утром он привлёк его внимание. Основой для него послужили какие-то обломки, видимо, ножки стула и что-то ещё. Весь он усыпан сожжённым пергаментом и даже книгами, которые, впрочем, меньше пострадали благодаря обложкам и толстому переплёту. Вся его жизнь напоминала этот костёр: сломанная, почерневшая, с едким запахом горя, от которого слезятся глаза.
Конечно, раз тел Эллы, Валери и Виланд нигде нет, то это вселяло уверенность, что они пока живы. Но где их искать, как помочь – неизвестно. Что делать дальше, непонятно. Оставалась надежда, что похитители сами свяжутся для получения выкупа.
– Эти выродки нас ограбили! – крикнул Рейф, пинком открывая дверь дома. – Оружейная пуста, конюшни тоже, сундук с деньгами чист как девственница.
– Возможно, это были селяне, а не нападавшие.
– Крестьяне?! – выпалил Рейф. – Эти черти оторвали бы всё, оставив голые стены, украв скот и каждую курицу, даже яйца в доме не сохранилось бы. Нет, грабители забрали только лошадей, оружие и деньги – то, что легко везти и стоит дорого. К тому же трупы свежие, нападение было незадолго до нашего прибытия. И кстати, среди тел далеко не все слуги. Кое-кто выжил, и они наверняка смогут рассказать о случившемся.
– Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Возможно, напали в ответ на убийство Данканов.
– Или дело в незаконной магии, – добавил Эберт, глядя на сгоревшие в костре книги. – А вот это можно проверить.
И он пошёл в кабинет родителей. Здесь всё тоже было перевёрнуто. Шкафы с книгами пусты. В костре было лишь несколько фолиантов – остальное, видимо, убийцы забрали с собой. Но полки его не интересовали. Книги по магии, а также ингредиенты для зелий мама хранила в специальной нише в полу у стены. Предположение оказалось верным – Эберт не нашёл ни лекарств, ни ингредиентов для них, ни запретных книг.
– Ну украли, и что? – спросил стоящий в дверях Рейф.
– Возможно, это был арест инквизиции, – Эберт не хотел допускать такого варианта, но он был вполне возможен.
– Слишком жестокий, – покачал головой Рейф. – При аресте слуг не убивают, хотя бывали разные случаи. Но причём тогда Данканы. Я думаю, что зелья и книги найдены случайно, грабители просто собираются их продать, как и всё остальное.
Эберт уже не слушал. Он только сейчас понял, что раз лекарство нападавшие забрали или уничтожили, то жить ему осталось недолго. Он каждый год болеет неизвестно чем. Сильный кашель, слабость, лихорадка – всё это убило бы уже давно, но мама научилась готовить простейшие зелья, которые спасали его в последние пару лет. Без них он не переживёт следующей зимы.
Бродя по дому, Эберт задержался у гобелена фамильного дерева. Родственников у них ранее хватало – ведь их семья старинная, а предки сражались ещё во времена первых завоеваний триста лет назад. Но теперь напротив большинства имён стояла дата смерти. Даже отправиться к кому-то за помощью нельзя!
Последний ближайший родственник – дядя Варент, младший брат отца – погиб пару месяцев назад в морском путешествии, сопровождая торговые суда. Тут он изображён с фамильной саблей в золотых ножнах. Семейная реликвия исчезла вместе с ним.
По отцовской линии почти никого не осталось – многие погибли в боевых походах. По маминой – родственников больше, но почти все живут на континенте. Эберт всмотрелся в изображение Виланда, картинка лишь отдалённо напоминала папу. Он поймал себя на мысли, что ему не верится в происходящее, кажется, что родители должны вскоре прийти домой. Возможно, сказывалась усталость, и он просто не мог переварить все события.
Раздавшийся скрип двери заставил его вздрогнуть, но это оказался лишь слуга – Койт: молодой чумазый парень, который ухаживал за скотиной.
– Ну хоть ты выжил, – с облегчением выдохнул Эберт, а то он уже был готов увидеть того воина в позолоченном шлеме. – Есть ещё кто-то, кроме тебя, сколько …
– Где вас, собак, черти носили?! – перебил его Рейф, который был так зол, что, казалось, собирается взяться за оружие.
Койт, видимо, так испугался гнева, что готов был дать дёру. Но сообразив, что не убежит далеко, выдавил:
– Господин, не гневайтесь. Я это …, мы в лесу спрятались, – Койт и без того не слишком умный пытался подобрать слова, понимая, что жизнь его висит на волоске. – Мы ж не воины, а вот Серве да, он вступился …, но вы ж сами тело его видели во дворе. А мы того …, не можем драться, вот поэтому …
Эберт вышел наружу. За спиной Койта стоял седеющий Мун и маленький Тил. Не хватало ещё одной служанки, которой не было среди мертвецов.
– Здесь нет Кесси, где она?
– Она бежала за мной, но её подстрелили из лука, – ответил Мун. – Тело у самого леса. Бедняжке оставалось всего несколько шагов.
Что ж, очередная скверная новость – красивая и молоденькая служанка ему нравилась. Видимо, все, кто плохо бегал, или убиты ещё в доме, или были подстрелены из луков и арбалетов. Выжил молодой Койт и пусть с небольшой сединой, но крепкий Мун.
– А ты как уцелел, Тил? – обратился он к мальчишке. Ему было лет шесть-семь, точно никто не знал, и быстротой ног тот не отличался.
– Ну, я на крышу забрался. Разбил кувшин с молоком утром, и сэр Виланд обещал меня поколотить. Ну и залез. Вот меня и не заметили, когда дом обыскивали.
– Что ты видел, опиши подробно, что случилось? – наперебой спросили Эберт и Рейф.
– Ну совсем немного. Люди приехали с юга. Все в доспехах. С ними ещё повозка была.
– Сколько их, все на конях ехали? – Рейф стоял с задумчивым лицом. – Были гербы на одежде, знамёнах или той повозке.
Тил на пару мгновений замолчал и показал на пальцах сначала десять, потом семь.
– Все на конях сидели, господин. Ну, может, в повозке кто-то был, но я не видел, у неё двери без окон. А символы у них были, золотые крестики, такие на клевер похожи.
Рейф со стоном отвернулся и ушёл в сторону. Эберт почувствовал, как кожа покрывается испариной. Инквизиция! Она не стала бы нападать просто так, и повод был – мамино колдовство. Он взглянул на брата – тот сидел на скамье, смотря в одну точку. Эберт догадывался, в чём дело. Это настоящий позор всему роду.
– Рассказывай дальше, – вмиг севшим голосом приказал Эберт.
– Ну, сэр Виланд Аремин встречал их во дворе. А один из этих слез с коня и без разговоров так ударил господина, что тот вмиг упал без чувств. Серве выхватил меч, но ему сразу голову отрубили. Тогда и началась бойня. Я на крыше залез по-дальше, чтобы меня со двора не заметили, но повозка стояла перед стеной, и я видел, как вашего батюшку туда занесли. А потом матушку за руки усадили, – Тил, на секунду замявшись, тут же добавил. – Её не били, она сама зашла, просто под руки держали, чтобы …
– А Элла? – Эберт вдруг понял, что Тил будто забыл о ней.
– Молодую госпожу не видел, – помотал мальчишка головой в ответ.
– Её искали?
– Да, они всех искали, – продолжил Тил. – Я слышал, как один из них кричал, чтобы привели всех детей Аремин. Кто-то даже на крышу полез, я тогда в печную трубу спрятался.
С каждым словом Эберт чувствовал, как внутри него всё ярче разгорается надежда.
– Пройдитесь по дому и зовите её, – Рейф уже пришёл в себя и привычно раздавал приказы. – Она где-то спряталась. Все остальные дела подождут.
Все разбежались по дому и стали звать по имени. Рейф даже обошёл имение кругом. Но нигде её не было видно. Эберт начал уже волноваться. Может, она сбежала в лес? Или находится там, где их криков неслышно. Он остановился. Где она могла скрыться, куда она вообще любила залезть, когда они играли в прятки? На ум сразу пришёл погреб, там куча коробов и ящиков, постоянно всё меняется, много тёмных мест. Он пошёл в подвал. У самого входа вдруг вспомнил о недавних событиях у Данканов. Ладони тут же вспотели, а ноги ослабели. «Тут нет врагов, они все ушли», – как заклинание повторял он, пока не стало легче.
Внутри было намного тише, а крики Рейфа слышны не так хорошо. Эберт осмотрелся, среди всех мешков, коробов и ящиков найти кого-то сложно. Он позвал её, но отклика так и не услышал. Впрочем, времени у Эллы не было, и залезла она, наверняка, в хорошо знакомое укромное место. Эберт стал протискиваться в дальний угол. И там он увидел голубую полоску. Присмотревшись, понял, что это лента, вплетённая в волосы. Светло-русая макушка сестрёнки выглядывала из-за ящика. Он с трудом протиснулся.
От увиденного его сердце сжалось. Элла сидела в углу, зажав ушки ладонями, и ни на что не обращала внимания.
– Эй, – тихо окликнул он её и испугался ещё сильнее. Реакции не было. Элла большими карими глазами уставилась в пустоту. Эберт присел рядом и осмотрел её. На зелёном с синими полосами платье следов крови не нашлось.
Он погладил её по голове, отчего Элла сжалась сильнее, словно прикосновение причиняло ей боль. Эберт обнял её за плечи и погладил по спине.
– Всё позади. Теперь всё будет в порядке, обещаю.
Эллу словно прорвало. Она издала такой крик боли и отчаяния, что Эберт оглох на одно ухо. Уткнувшись ему в плечо, сестрёнка рыдала, моментально залив слезами его рубаху. А он застыл как истукан, не понимая, что можно сделать в такой ситуации.
– Они …, я видела как …, Фейни … – сквозь всхлипы и слёзы выдавила Элла. Она была не в состоянии разговаривать.
– Я понял, мы всё выяснили, можешь не говорить, – Эберт прекрасно её понимал. Фейни ранее являлась няней для Эллы, и они хорошо к друг другу относились. Теперь служанка лежала с перерезанным горлом.
– Они там всех убили! Всех! – ещё более сильный крик вырвался у неё из лёгких, так что у Эберта в ушах зазвенело.
На шум прибежал Рейф и остальные.
– Нет, кое-кто выжил, – он кивнул в сторону слуг. – А главное, маму и папу увезли на карете. Они целы.
– С ними всё в порядке?! – Элла с надеждой взглянула в глаза Эберта.
– Да, мама и папа у инквизиции.
– Инквизиции?! – надежда моментально сменилась на страх.
– Да, но всё будет нормально, – не моргнув глазом соврал Эберт. – Мы сможем доказать их невиновность и вызволим их из плена.
– Обещаешь?
Эберт серьёзно посмотрел ей в глаза и кивнул.