Разгром

На косых плоскостях Общего Сырта крутились мартовские бураны. От Волги по всем дорогам вглубь степей двигались войска государыни, выбивая мятежников из крепостей в снега. Пугачёву следовало бы громить генералов на Сырте поодиночке, но казаки держали Пугачёва между Оренбургом и Яицким городком.

Пугачёв попробовал остановить врага у деревни Пронкиной под Сорочинской крепостью, но был разбит и откатился. Все царицыны генералы сошлись в Сорочинской крепости, соединив свои силы. Эту армию возглавил и повёл на Оренбург молодой князь Пётр Голицын. Под его командованием было 6500 бойцов и 25 пушек.

Отступивший Пугачёв решил встретить Голицына в Татищевой крепости. Здесь собралось 9000 бунтовщиков с 36 пушками. Пугачёв сам шагами промерил вокруг крепости секторы обстрела и воткнул в сугробы колышки – ориентиры для артиллерии.

22 марта колонны Голицына домаршировали до Татищевой. Казалось, что «транжемент» стоит пустой. Разведчиков Голицына в воротах крепости мирно встречала баба с хлебом-солью. Но разведчики заметили мятежников, которые прятались за куртинами и углами цейхгаузов. Разведчики метнулись прочь. Ловушка Пугачёва была раскрыта.

Голицын отреагировал мгновенно. Его лыжники-егеря по сугробам потащили пушки на окрестные высоты. Колонна генерала Павла Мансурова повернула к илецким воротам Татищевой крепости, а колонна генерала Фердинанда Фреймана – к оренбургским. Голицын взял Татищеву в клещи. С холмов загрохотали пушки. Мятежники сбились в «транжементе» в кучу, и ядра валили их целыми рядами. Из ворот крепости на колонны Голицына бросилась крестьянская пехота – и вся повисла на солдатских штыках. Казачья конница увязла в сугробах вокруг Татищевой, и её секла картечь.

Андрей Овчинников крикнул Пугачёву убегать в Бёрды, «чтоб не попасся в руки» Голицыну. Сам Овчинников отступит в Илецкий городок, а Емельян пущай забирает тех, кто хочет сражаться, и прорывается к нему на илецкий плацдарм. С малым отрядом Пугачёв проломил строй солдат генерала Фреймана и помчался к Бёрдам. За снежными холмами угасал гром погибающей Татищевой крепости.

Овчинников дрался в «транжементе», «докудова все заряды не выстрелял», а потом, «падши на коней, пробился прямо сквозь каманду Голицына». Гренадеры и гусары князя уложили в Татищевой крепости полторы тысячи бунтовщиков, и почти две тысячи попали в плен ранеными.

А Бёрды раздирало паникой. Здесь Пугачёв оставил атаманом Максима Шигаева, но Шигаев заметался и не смог усмирить буйную толпу в двадцать тысяч человек. Пугачёв приказал вылить на улицу всё вино, швырнуть в толпу деньги казны и распустить всех с богом – но переколоть тех, кто побежит в Оренбург.

С двумя тысячами конных казаков Пугачёв рванулся в Илецкий городок по тылам князя Голицына. Но в этих тылах Переволоцкая крепость разослала по дорогам аванпосты егерей, и Пугачёв не решился на схватку.

Он отступил в Каргалу. Гостеприимный Муса уже исчез, успев сдать врагам атамана Хлопушу. Порубив местных татар, Пугачёв оставил в слободе заслон и отступил ещё дальше – к Сакмарскому городку. На середине дороги от слободы к городку, у мельницы на речке Каргалке, Пугачёв приказал занять оборону. Здесь мятежники наморозили валы из речного льда и зарядили последние пушки.

Голицын смял заслон в Каргале и ударил по рубежу у мельницы. Ядра покрошили ледяные валы. В атаку ринулись гусары. Бунтовщики не выдержали. Восемь вёрст Сакмарской дороги гусары на всём скаку рубились с казаками и вместе вкатились в Сакмарский городок. По кровавым следам, хрипя, бежали батальоны. Солдаты похватали выбитых из сёдел атамана Подурова, поэта Ванюшку, старика Дубовского, судью Витошнова. От товарищей оттеснили Максима Шигаева, он бросился в Илецк и по пути угодил в плен.

За победу над бунтом Голицын заплатит жизнью. Его, победителя, на балу представят Екатерине. «Как он хорош! Настоящая куколка!» – лукаво скажет государыня о молодом князе. В мужчинах Екатерина разбиралась не хуже, чем Пугачёв – в лошадях. Тёмная туча найдёт на чело Григория Потёмкина, фаворита государыни. И вскоре родственник Потёмкина вызовет князя Петра Голицына на дуэль и сразит ударом шпаги.

Пугачёв сумел вырваться из бойни в Сакмарском городке. Он укрылся в деревне Ташла под заснеженным хребтом Накас. С ним было всего пять сотен казаков. А Оренбург праздновал освобождение после шестимесячной осады. За «славное и неувядаемое знамение верности» государыня на два года освободила город от налогов, а губернатор Рейнсдорп был награждён орденом Александра Невского. Иван Рейнсдорп и дальше останется губернатором и на своём посту умрёт в Оренбурге в 1781 году.

Сила слова

Генерал Деколонг вёл из Тобольска сибирские войска освобождать Оренбург, но на пути от Тобола к Яику застрял в Челябе. Пугачёвский полковник Иван Грязнов пропустил отряд Деколонга в ворота крепости – и обложил крепость осадой.

Главным трибуном полковника Грязнова был Григорий Туманов, мелкий служащий Воскресенского завода. Громовые послания Туманова на башкирских стрелах перелетали через стены крепости. «Думаите, что Челябинск славной по России город – отстоица? Не думайте, предел от бога положен!» – предупреждал Туманов защитников Челябы по-русски и на языке тюрки.

Генерал Деколонг не выдержал угроз канцеляриста. Сибирское войско зарядило мушкеты и двинулось на Грязнова, который стоял в деревне Першиной. 20 пушек мятежников злобно облаяли генерала, но солдаты в ярости раскатали Першину по брёвнышку. Генерал Деколонг вроде бы победил, но понял, что на самом деле проиграл: через такие свирепые деревни ему ни за что не пробиться в Оренбург.

А с севера генерала на помощь призывал погибающий Екатеринбург. Генерал поколебался, выбирая между Оренбургом и Екатеринбургом, и отправил на север две роты. Ослабив свой гарнизон, Деколонг уже не смог бы удержать Челябу: спасение Екатеринбурга стоило Деколонгу, который шёл спасать Оренбург, генеральской чести.

8 февраля башенные ворота Челябы раскрылись. Под барабанный марш, распустив знамёна, из крепости угрюмой колонной вышло войско Деколонга с ружьями наперевес и пушками наготове. Генерал решил отступить назад в Сибирь. Вслед за солдатами, нервно сжимая сабли, нестройно шагали 464 жителя Челябы: купцы и чиновники. Повстанцы молча пропустили эту колонну и кинулись в оставленную крепость. Челяба оказалась главной победой бунта – единственным крупным административным центром, который мятежники сумели взять.

Вскоре Пугачёв призвал Ивана Грязнова к себе, и, уходя, командиром Челябы Грязнов назначил Григория Туманова – не вояку, а писаря и переводчика. Туманов оказался силён не только словом, но и делом. Он знал языки и умел убеждать: под его рукой башкиры и русские не ссорились, а воевали сообща.

В начале мокрого апреля с горных заводов на Челябу двинулась команда секунд-майора Дмитрия Гагрина. Туманов направил отряды на перехват майора. На войско Гагрина обрушились летучие всадники – башкиры и казаки. Нападения следовали через каждые 10–15 вёрст. Гагрин выстраивал свою команду в каре и отбивался огнём. Но всё равно он увязал в атаках бунтовщиков сильнее, чем в подтаивающих колеях большака.

9 апреля у деревни Разлепихи грянула битва за Челябу. Пушки повстанцев картечью истребили эскадрон гусар. Гагрин еле прорвался в деревню. А наутро её заблокировало войско Туманова. В атаку понеслись две тысячи конных башкир. С холма 20 пушек били по каре секунд-майора прямой наводкой. Гагрин указал саблей на батарею врага, и егеря по снежному склону полезли в штыковую. Переколов канониров, егеря повернули пушки и ударили по мятежникам. Войско Туманова рассыпалось. По трупам бунтовщиков солдаты прорвалась на околицу Челябы. Туманов приказал оставить крепость и уходить.

Першино и Разлепиха, яростные деревни, сейчас уже поглощены гигантским Челябинском. Лощины стали улицами города, и по ним едут троллейбусы, а на полях и холмах громоздятся жилые комплексы и заводы. Новая индустриальная Челяба тяжеловесно надстраивает кряжистый классицизм плоскостями хай-тека. Но в старом казачьем бору посреди мегаполиса по-прежнему щебечут птицы, а река Миасс отражает угловатую глыбу музея, возведённого по образцу крепости – в память о былой Челябе.

Кувандыкские горы похожи на марсианский ландшафт… Только в пейзаже подлинного места события можно ощутить, насколько реальная история ярче и причудливее тех выхолощенных картин, что составляют содержание учебников

Своих уцелевших бойцов Туманов привёл к Пугачёву, а сам через месяц угодил в плен. Летом казачий конвой повёз Туманова на суд и казнь в Оренбург. Дорога вела вдоль Яика. За Орской крепостью из марсианских лабиринтов Кувандыкских гор вылетели конные казахи и порубили конвой. Казахи не забыли толмача, который переводил им манифесты самозванца, и сделали для Григория то, чего не сделали для Емельяна: спасли толмача, а не Пугача. След коня Григория Туманова затерялся в балках Айтуарской степи вольного Казахстана.