Stuart Turton
The Seven Deaths of Evelyn Hardcastle
Copyright © Stuart Turton, 2018
Endpapers art © Emily Faccini, 2018
© А. Питчер, перевод, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018
Издательство АЗБУКА®
* * *
Моим родителям, которые дали мне все и не просили ничего.
Моей сестре, первому и самому взыскательному читателю, от шмелей и так далее.
И моей жене, чья любовь, поддержка и требования периодически отрываться от клавиатуры сделали эту книгу тем, на что я и не смел надеяться.
Приглашаем вас
на бал-маскарад
в Блэкхит-хаус, имение семейства Хардкасл,
где вам окажут самый радушный прием
лорд Питер Хардкасл и леди Хелена Хардкасл,
а также
их сын Майкл Хардкасл,
их дочь Эвелина Хардкасл.
В числе гостей:
Эдвард Дэнс, Кристофер Петтигрю и Филип Сатклифф, адвокаты семейства,
Грейс Дэвис и ее брат Дональд Дэвис, светские особы,
капитан Клиффорд Харрингтон,
отставной офицер военно-морского флота,
Миллисент Дарби и ее сын Джонатан Дарби, светские особы,
Даниель Кольридж, профессиональный игрок,
лорд Сесил Рейвенкорт, банкир,
Джим Раштон, констебль,
доктор Ричард (Дикки) Эккер,
доктор Себастьян Белл,
Тед Стэнуин.
Слуги:
Роджер Коллинз, дворецкий,
миссис Драдж, повариха,
Люси Харпер, старшая горничная,
Альф Миллер, конюх,
Грегори Голд, художник-реставратор,
Чарльз Каннингем, камердинер лорда Рейвенкорта,
Мадлен Обэр, камеристка Эвелины Хардкасл.
Гостей просят воздержаться от разговоров
о Томасе Хардкасле и Чарли Карвере,
дабы не расстраивать хозяев
напоминанием о трагических событиях.
1
День первый
Делаю шаг и тут же все забываю.
Выкрикиваю: «Анна!» – и удивленно закрываю рот.
В голове пусто. Не знаю, кто такая Анна и зачем я ее зову. Не знаю даже, как я сюда попал. Стою посреди леса, прикрывая глаза рукой от моросящего дождя. Сердце колотится, от меня несет потом, ноги дрожат. Наверное, я бежал, но не помню куда.
– Как… – Я осекаюсь, заметив свои руки. Костлявые, уродливые. Чужие. Я их совсем не узнаю.
Охваченный приступом внезапного страха, пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь о себе: имена родных и близких, домашний адрес, свой возраст, да что угодно. Бесполезно. Не помню даже, как меня зовут. За миг все, что я знал, вылетело из головы.
Горло перехватывает, дышу прерывисто, хрипло. Лес кружит, перед глазами мелькают черные пятна.
«Успокойтесь».
– Не могу вздохнуть, – сиплю я, оседая на землю; пальцы впиваются в грунт, в ушах гудит.
«Можете. Для начала успокойтесь».
Внутренний голос звучит уверенно, подбадривает:
«Закройте глаза, слушайте лес. Возьмите себя в руки».
Повинуясь голосу, закрываю глаза, слышу только свое прерывистое дыхание. Оно заглушает все остальное, но я медленно, осторожно проделываю дырочку в страхе, подпускаю к себе посторонние звуки. По листьям стучат дождевые капли, над головой шелестят ветки. Справа от меня журчит ручей, в кронах деревьев кричат вороны, хлопают крыльями, взлетая в небеса. В траве что-то шуршит, где-то совсем рядом прыгает кролик. Я сплетаю нити воспоминаний, одно за другим, кутаюсь в пятиминутное полотно прошлого. Ненадолго отгоняю страх.
Неуклюже встаю, невольно удивляясь своему росту, – я такой высокий, земля так далеко. Пошатнувшись, стряхиваю с коленей мокрую листву, впервые замечаю, что на мне фрачная пара, белая сорочка перепачкана грязью, залита красным вином. Наверное, я был на званом ужине. В карманах пусто, я без пальто. Значит, ушел недалеко. Это хорошо.
Похоже, светает. По-видимому, я бродил здесь всю ночь. Фрачную пару не надевают те, кто собирается провести вечер в одиночестве, так что мое отсутствие наверняка уже заметили. Где-то там, за деревьями, скорее всего, стоит дом, его обитатели просыпаются, поднимают тревогу, отправляют людей на поиски. Я вглядываюсь в лесные заросли, смутно надеясь увидеть, как из-за кустов выходят друзья, хлопают меня по плечу и мы, перешучиваясь, возвращаемся домой. Увы, мечты не выведут из леса, бесполезно сидеть и ждать, пока меня отыщут. Меня пробирает дрожь, зубы стучат. Надо двигаться хотя бы для того, чтобы согреться, но вокруг одни деревья. Неизвестно, куда идти, в какой стороне меня ждет спасение.
В растерянности я обращаюсь к последнему действию того, кем я был:
– Анна!
Очевидно, именно из-за нее я оказался в лесу. Вот только я не в состоянии ее представить. Может, она моя жена? Или дочь? Нет, не похоже, но имя чем-то притягивает. Для меня она явно с чем-то связана.
– Анна! – отчаянно, безнадежно зову я.
– Помогите! – откликается женщина.
Я резко оборачиваюсь на голос. Перед глазами все плывет, но вдали за деревьями мелькает фигура женщины в черном. Спустя несколько секунд через кусты ломится ее преследователь.
– Эй, стой! – кричу я, но мой слабый голос еле слышен за топотом ног.
От неожиданности застываю на месте. Они почти скрываются из виду, и тут я бросаюсь следом с быстротой, поразительной для ноющего, усталого тела. Увы, я не могу их нагнать.
Обливаюсь потом, ноги не держат, подгибаются, вконец отказывают – и я шлепаюсь в грязь. Копошусь в палой листве, с трудом встаю и снова слышу, как по лесу разносится заполошный крик. Его обрывает выстрел.
– Анна! – отчаянно зову я. – Анна!
В ответ звучит угасающее эхо пистолетного выстрела.
Тридцать секунд. Вот как долго я мешкал после того, как заметил ее в первый раз. Вот на каком расстоянии от нее находился. Тридцать секунд замешательства, тридцать секунд полного бездействия.
Замечаю под ногами толстый сук, поднимаю, замахиваюсь для пробы. Увесистый, с грубой корой, он придает мне уверенности. Разумеется, обломанная ветка, даже толстая, не защитит от пистолета, но все же лучше бродить по лесу с ней, чем с пустыми руками. Я все еще с трудом перевожу дух, все еще дрожу после недолгой пробежки, но чувство вины влечет меня туда, откуда слышался крик Анны. Я стараюсь не шуметь, осторожно отвожу низко нависшие ветви, ищу то, что видеть совсем не хочется.
Слева от меня хрустит ветка.
Затаив дыхание, я напряженно вслушиваюсь.
Хруст звучит снова, шуршит листва, трещит хворост под ногами. Меня обходят сзади.
Кровь застывает в жилах, я замираю. Боюсь оглянуться.
Шорох все ближе, за спиной дышат – ровно, неглубоко. У меня снова подгибаются ноги, сук падает на землю.
Я бы взмолился, но не помню слов.
Теплое дыхание щекочет шею. Пахнет спиртным, сигаретами, немытым телом.
– На восток, – хрипло произносит мужской голос.
Неизвестный сует мне в карман что-то тяжелое.
И уходит. Шаги удаляются в чащу. Я обмякаю, прижав лоб к земле, вдыхаю запах прелой листвы и перегноя. По щекам катятся слезы.
Облегчение удручает, трусость угнетает. Я побоялся даже взглянуть на своего мучителя. Что я за человек такой?
Через несколько минут страх отпускает, ко мне возвращается способность двигаться, и я в полном изнеможении прислоняюсь к дереву. Подарок убийцы оттягивает карман. Дрожа от ужаса, я запускаю туда руку, вытаскиваю серебряный компас.
– Ой! – удивленно восклицаю я.
Стекло с трещиной, корпус в царапинах, на нем выгравирован вензель «СБ». Не знаю, что он означает, но слова убийцы становятся понятны. По компасу мне нужно на восток.
Я виновато гляжу на лес. Труп Анны где-то неподалеку, но, если я его отыщу, что сделает убийца? Мне страшно. Может быть, я остался в живых потому, что не обнаружил тела. Стоит ли и дальше полагаться на милосердие злодея?
«Если это и впрямь милосердие».
Я долго смотрю на подрагивающую стрелку компаса. Сейчас я мало в чем уверен, но твердо знаю, что убийцам милосердие несвойственно. Убийца ведет какую-то непонятную игру, его советам веры нет, но если я не последую этому совету, то… Я снова оглядываю лес. Куда ни посмотри, везде деревья, без конца и края, под небом, полным злобы.
«Это ж как надо заплутать, чтобы положиться на дьявола в поисках дороги домой?»
А вот так, решаю я. Так, как я заплутал.
Я отстраняюсь от ствола, кладу компас на раскрытую ладонь. Стрелка рвется на север. Я поворачиваюсь на восток, против ветра и холода, против целого мира.
Надежда меня оставила.
Я слепец в чистилище, куда меня привели незримые грехи.