Нежно целую висящий надо мной член моего юного любовника, дразню его языком, вдыхая аромат гениталий, и наслаждаюсь еле различимым звуком сбившегося дыхания Александра.
И мне так хочется сейчас, чтобы он поставил меня на колени перед своим торсом и жестко взял силой, чтобы драл до посинения, пока я не начну задыхаться, умирая от благоговения. Но сейчас я не в том положении, чтобы все было как раньше. Сейчас все изменилось. Теперь я чувствую, что я превратилась в какой-то хрустальный сосуд, который лишний раз нельзя трогать и кантовать.
Если бы я не настояла, Александр возможно вообще отказался бы от любых сексуальных контактов на это время.
Но я не могу лишить себя счастья, доставлять ему удовольствие… Я знаю, его гиперсексуальность и понимаю, что для него значит жизнь без секса. Он сойдет с ума через три дня!
Да и мне тяжело думать о том, что он мучается от жжения в переполненных любовью яичках.
Мне тяжело приподниматься после операции, но я все-равно стараюсь сделать все возможное, чтобы мой Ангел не чувствовал никаких ограничений.
Он закрывает палату на ключ и залезает на меня сверху, нависая своими гениталиями. Я чувствую, как его наполненные мешочки нежно щекочут подбородок, и как Александр осторожно двигается, боясь причинить мне лишние неудобства, но в то же время, как сильно ему хочется загнать своего зверя поглубже. Эта внутренняя борьба просто читается в каждом его движении, в каждом вздохе и даже в его запахе.
А ведь было время, мы могли сутками напролет не вылезать из постели, мой Александр еще тот ценитель оральных ласк! Я часами лизала, сосала и трахала языком его анус, и потом он жестко хватал меня за голову и долбил так, что иногда рвал уголки рта.
Конечно же, те ласки, что я сейчас могу ему подарить – это полный суррогат. Такому мужчине, как Александр – это капля в море. Он привык быть лидером, привык управлять процессом и ему нравится доминировать. Во время наших игр мы часто использовали всевозможные секс-игрушки. Я очень полюбила игры с плеткой, и все бы сейчас отдала, чтобы вновь почувствовать этот сладостной обжигающий удар на своей спине или ягодицах!
При одной мысли, слезы льются из глаз. Неужели все это безвозвратно ушло и больше никогда не повторится? Сколько мы еще сможем ограничиваться такими стремными минетами? Александр – молодой горячий парень, не думаю, что он сможет всю жизнь довольствоваться такими скупыми ласками прикованной к постели пожилой женщины. Придет время и он захочет уйти от меня. Я останусь одна. Случится то, чего я всегда боялась – одиночество настигнет меня.
Но сейчас мне надо сосредоточиться на том, чтобы Александр получил максимум удовольствия от моих ласк. Я максимально вытаскиваю язык начинаю облизывать головку, кончик моего языка проникает в уретру, и Александр стонет от слабого всплеска мимолетной сладостной боли и дикого наслаждения.
Боже, как же я скучаю по его стонам! Как же мы раньше отрывались, не зная усталости! Я своими ласками могла довести его до настоящего безумия, он буквально на глазах превращался в разъяренного зверя, и мне действительно становилось страшно!
Сейчас он боится. После того, как я попала в аварию, он очень сильно изменился. Раньше он был совершенно другим, он никогда ни в чем не сомневался и всегда шел вперед напролом. В нем был настолько мощный стержень, что ему мог бы позавидовать любой.
Сейчас этот стержень пошатнулся. Александр испугался, что может потерять меня, и кажется, до сих пор боится этого, хотя врачи заверяют, что смертельной опасности уже нет.
Опасности нет, но только я могу остаться прикованной к инвалидной коляске…
Александр не верит в это и насильно заставляет меня подниматься каждый день.
Врач сказал, что в принципе, теперь все зависит только от меня. Если я буду каждый день подниматься и двигаться, то со временем мой организм восстановится, и я смогу снова стать полноценным человеком, как раньше. Но только он не предупреждал меня, насколько это будет сложно! Как двигаться, если каждый шаг – это боль?
Никогда не забуду эту проклятую аварию, все вышло так по-идиотски!
В этот день ничего не предвещало беды. Я, как всегда, вышла из дома, чтобы ехать на работу, и в этот момент у меня завибрировал телефон. Там был спам и мне не следовало вообще смотреть, что там прислали. Но какого-то лешего я решила проверить, а вдруг что-то важное?
В этот момент я переходила дорогу. Вдруг я услышала резкий визг тормозов, а после этого удар. Все происходило будто в замедленной киносъемке. Я словно тряпичная кукла упала на асфальт а после ощутила резкую боль во всех конечностях.
Было ужасно больно и обидно, что я не смотрела по сторонам. Я до последнего момента не могла поверить, что все это происходит со мной.
Моя жизнь будто разделилась на две части, одна часть где я счастливая и беззаботная иду по своим делам, а вторая – где я жертва аварии. Смогу ли я ходить после этого, или же останусь инвалидом, и что случится с моими близкими когда они узнают об аварии? А может я и вовсе не выживу после этой ужасной аварии.
Мысли роем вились в моей голове и сменяли друг друга. Я попыталась пошевелиться, но когда я попыталась это сделать, резкая боль внезапно пронзила мое тело а в глазах потемнело. Казалось я начинаю терять сознание.
Краем глаза я заметила, что вокруг постепенно стали собираться люди. Их голоса доносились словно сквозь вату. Одна бабушка говорила, что водитель лихач и не смотрел на дорогу, а другая сказала, что я уже не жилец и меня вряд-ли что-то сможет спасти. Мне было ужасно больно от таких слов. Также я слышала что кто просил вызвать скорую и полицию на место происшествия.
Я не понимала что происходит, все было будто в тумане. Какие-то тени мелькали передо мной, а я не могла их рассмотреть. Все было так странно и необычно. Моя голова была в чем то липком и мокром и ужасно болела. Я с ужасом думала о своем будущем, о том, удастся ли медикам спасти меня. Я лежала на асфальте, а слезы сами катились из моих глаз. Я мысленно прощалась со своей жизнью.
Казалось, я лежала там целую вечность, а эти посторонние людишки глазели на меня и ничего не делали. В этот момент я испытывала к ним ненависть. Они стояли живы-здоровы, а я могла умереть. Я закрыла глаза и в очередной раз попрощалась с жизнью.
Спустя несколько секунд я услышала звук мигалок скорой помощи. Чьи-то руки начали поднимать меня и ложить на носилки, а после загрузили в машину. В этот момент мне ужасно хотелось пить. Я пыталась попросить у врачей воды, но из горла у меня раздался лишь хрип. Слезы продолжали катиться из глаз. Я чувствовала себя ужасно беспомощной и ненавидела себя за это. Ненавидела за то, что не смотрела по сторонам, ненавидела себя за то, что мои близкие и родные люди будут вынуждены переживать за меня.
Вдруг в нос ударил резкий запах нашатырного спирта. Врачи пытались привести меня в чувство. Я непроизвольно поморщилась от резкого запаха, а после закрыла глаза. Мне уже было все-равно, что произойдет со мной, и выживу ли я. Это может показаться странным кому-то, но я до сих пор не верила, что все это происходит со мной. Казалось, это не меня, а другую женщину сбила машина, и теперь ее, а не меня везут в больницу.
Спустя некоторое время я услышала что машина затормозила. Двери скорой помощи открылись и меня куда-то понесли. В полубессознательном состоянии я почувствовала что меня перекладывают на кровать. Из разговора врача с медсестрой я услышала, что они собираются ввести мне наркоз, а спустя несколько секунд я почувствовала укол в руку. А затем начала проваливаться в сон.
* * *
Открыв глаза, я увидела над собой белый больничный потолок. Мне казалось, что он давит на меня, сжимая горло, и мне становилось трудно дышать. Было темно, и я решила, что сейчас ночь. В палате я была одна, это еще сильнее пугало меня.
Все тело ломило, ноги меня не слушались, но мне уже хватало сил, чтобы сквозь боль поднять руки. Голова раскалывалась, как будто ее неустанно били молотком. Собравшись, я попыталась вспомнить, что со мной произошло.
Вспышка света, сигнал машины, боль. Это невозможно было забыть. В тот момент вся жизнь пролетела перед моими глазами, и слезы непроизвольно покатились по моим щекам. Переживания не хотели меня покидать, напротив, они лишь начали усиливаться.
Как же я хотела увидеть своего сына, Валерку. Но нужна ли я ему сейчас? Сама же все испортила… Как я виновата перед ним. После случая с его отцом, он просто ненавидит меня.
Может, он и прав, и мне не стоило все рушить всего лишь из-за одной любовницы? Сейчас все было бы по-другому: я не лежала бы здесь, а мой сын был бы счастлив. Я начала вспоминать все счастливые моменты, которые были у нас.
Походы в кино, в парки аттракционов, когда маленький Валерка держал меня и Олега за руку. Мы все были так счастливы, может правда не стоило все прекращать? Нет, я не смогла бы улыбаться Олегу после того, что он сделал. Застав его с любовницей, я возненавидела его. Даже для сына я не смогла бы улыбаться, смотря в его глаза. Я не простила бы его и не прощу уже никогда.
Но Валерка не был согласен со мной, и мой поступок обидел его. Захочет ли он навестить меня? Что если его ненависть настолько сильна, что он не придет просто посмотреть в мои глаза, не будет волноваться? Что если ему все-равно, жива я или нет? А буду ли я жить? Я ведь могу умереть и больше никогда не увидеть его.
Слезы полились ручьем, когда я поняла, что если бы я просто рассталась с Олегом, отношения с Никитой не были бы настолько плохи. Но я сделала все еще хуже, отобрав у него еще и лучшего друга.
С другой стороны, я же не виновата, что влюбилась. Да, он моложе, но наша любовь взаимна. Мы счастливы, потому что нашли друг друга. Но все же, он был лучшим другом Никиты.
Познакомились они еще в садике и быстро стали друзьями “не разлей вода”. Куда бы мы не собирались, Валерка всегда звал с собой Александра. Два счастливых малыша… Как же давно это было и так недавно!
Казалось, ничто и никто не сможет разрушить их дружбу, однако, я смогла. Не успела я оглянуться, как из малыша Сашка начал превращаться во взрослого мужчину. И вот передо мной уже не маленький неокрепший мальчик, а очень красивый мужчина с заигрывающей улыбкой, красивым мускулистым телом.
Смотря на его руки, волей-неволей будешь представлять их на своей талии! Я долго отбрасывала мысли о нем. Говорила себе, что это неправильно, но после того, как он сделал первый шаг, я больше не могла отрицать свою любовь.
В тот момент я только узнала о любовнице мужа, и мне была просто необходима хоть какая-то поддержка. И я ее получила именно от Александра! В одночасье я забыла про свои обиды, про измену мужа и вообще про всю свою прошлую жизнь, словно ничего и не было.
Он поддержал меня, доказав, что я нужна ему! Он показал мне, что я желанная женщина, и это только укрепило мои чувства. Сказать о наших отношениях сыну было труднее всего. Он был неумолим. В его глазах читалось разочарование, ведь он в один миг потерял и мать, и друга.
Но мы решили, что будет куда лучше, если Валерка узнает об отношениях от нас, чем если когда-нибудь застанет внезапно нас вдвоем. Конечно же, он был в бешенстве, кричал, ругался. Говорил мне, что я променяла отца на какого-то двадцатилетнего паренька, да еще и его лучшего друга. Кричал, что Сашка в два раза младше меня, и спокойно может сойти за моего сына, а это недопустимо в нашем обществе.
Он говорил много обидного, но больше всего меня убило, когда он сказал, что потерял и меня, и Александра. В тот день Валерка наговорил нам еще много того, что я не хотела бы вспоминать, но эти воспоминания всплывали в моей голове, принося еще большую боль.
В конце Валерка добавил, что мы мертвы для него, и ушел, хлопнув дверью. С тех пор он старался избегать встреч со мной и Александром, я пыталась исправить это, но он был очень зол и категоричен. А что если, сейчас я умру по-настоящему?
Все тело заныло сильнее прежнего. Я не чувствовала ног, о, как же хотелось в тот момент вскочить с кровати и побежать! Это было самой большой мечтой, которой не суждено было сбыться. А что если она и не сбудется? Что будет, если я уже никогда не смогу встать? И все из-за той ужасной аварии и моей неосторожности…
Теперь я могу остаться инвалидом, и кому я буду нужна? Валерка уже разочарован во мне, видеть Олега я хочу меньше всего, а Александру скорее всего, я не буду такая нужна. Зачем ему старая женщина, которая ко всему прочему, еще и не может ходить?
Сейчас он говорит о том, что любит и никогда не бросит, но пройдет месяц, год, три… И его отношение изменится. Возможно, ему захочется уйти и станет не важно, что я его люблю.
Он просто поймет, что я тащу его ко дну, и уйдет, как только узнает, что со мной уже нельзя развлекаться так, как раньше. Я пыталась убедить себя, что мне еще неизвестно ничего о моих ногах и о том, смогу ли я ходить, но в голове все-равно рисовалось худшее.
Наиболее отчетливо я представляла, что когда Александр увидит меня, он, скривив лицо, придумает какую-нибудь отговорку и как можно скорее уйдет из моей палаты.
После этого я никогда больше его не увижу. Никогда больше не посмотрю в его ясные бездонные глаза, не услышу его нежного голоса, не запущу руку в его волнистые волосы, не проведу рукой по его бархатной коже, не прикоснусь к мягким губам.
Все уже отвернулись от меня, и я потеряю еще и его. Александр решит, что его жизнь только начинается, а моя уже подходит к концу, что я слишком стара, а теперь еще и беспомощна для него. А придет ли он ко мне вообще? Не решит ли он убежать подальше, пока может?
Эти вопросы и мысли приходили ко мне в голову, пока я одиноко лежала в темной комнате, смотря в потолок. Я мечтала вернуться в прошлое, и предотвратить эту проклятую аварию. Просто предупредить себя и быть осторожнее, изменить свою жизнь, но понимала, что я уже не могу ничего поделать, и мне остается лишь жить и ждать.
Я вспоминала о моментах, когда я была действительно счастлива, и мне становилось только больнее. Так, захлебываясь в собственных слезах и вспоминая Александра с Никитой, я и уснула.
Но он не бросил меня. Остался и поддержал. Невероятно, но это так! Он пришел и я поняла, что не безразлична ему!
Он даже в заботе обо мне проявляет свой командирский характер и повелевает мною. Знает, что не могу ему отказать ни в чем!
Иногда он так достает, что сил нет! Адские боли не дают мне спокойно жить, не дают полноценно двигаться. Что толку приказывать мне, если мозгом я все понимаю, но тело не желает подчиняться мне?
– Саша, оставь меня, неужели ты не видишь, как мне плохо! – Кричу я в сердцах и плачу.
Смотрю на моего мальчика и душа сжимается. Сколько мы уже вместе? А я до сих пор все-равно ревную каждую секунду своей жизни. Не знаю, что хуже, быть прикованной к кровати и бояться, что больше никогда не будешь полноценным человеком, или осознавать, что ты ломаешь жизнь самому близкому твоему существу.
– Хватит раскисать, тряпка! Врач сказал, что есть надежда и нужно бороться! Ты должна попытаться! Вставай и начинай ходить!
– Саша, просто уйди и оставь меня в покое! Разве ты не видишь, я больше не могу сражаться?! Сейчас я просто хочу сдохнуть и все!
Резкое пощечина отрезвляет меня:
– Не смей так говорить! Я сказал, вставай!
– Не могу я ходить! Мне больно, – снова реву, каждое движение отражается во всем теле такой жуткой болью, что зубная по сравнению с ней – кажется смешной.
– Врач сказал, после операции будет трудно, но ты должна бороться, не сдавайся!
Смотрю на этого милого мальчика и словно заново переосмысливаю всю свою жизнь. Я уже прожила долго на этом свете, а у него еще вся жизнь впереди. Мало того, что он связал жизнь со взрослой женщиной, так теперь еще и с больной!
Боже, я этого не вынесу, я должна заставить себя уйти, порвать эти отношения! Ради него! Он должен быть счастлив, я не хочу чтобы он провел остаток своей жизни ухаживая за пожилой стареющий женщиной. Я лучше сдохну, чем позволю ему так страдать!
– Милая, – его голос внезапно становится мягким и вкрадчивым, – Несколько шагов в день, потом еще чуть-чуть и еще, постепенно боль отступит и ты снова сможешь ходить. Не ленись, пожалуйста.
– Саша, ну как ты не поймешь, я просто устала… Я устала бороться, я не верю, что я когда-нибудь снова стану полноценной женщиной, я не хочу, чтобы ты мучился рядом со мной, просто брось меня и найди кого-нибудь другого, я хочу, чтобы ты был счастлив, – стараюсь говорить серьезно и максимально равнодушно, а у самой слезы градом.
Даже не представляю, как жизнь могла так повернуться, что я оказалась в такой ситуации, и меня сбила машина. Врачи вообще дали один из тысячи шансов, что я выживу после операции. Еще было меньше шансов, что я вообще буду шевелиться, но как оказалось, я очень живучая и через какое-то время врачи с удивлением обнаружили, что у меня есть вполне реальный шанс вернуться к полноценной жизни.
Отчасти, это произошло благодаря Александру, он всегда был рядом и поддерживал меня. Когда я лежала в реанимации, он почти неделю не отходил от меня ни на шаг. Врачи не могли его выгнать из больницы, и в итоге, поставили кровать рядом со мной. А потом он оплатил отдельную палату и выхаживал меня, как маленького ребенка. Никогда не забуду то, что он для меня сделал.
Несколько раз меня навещал сын, правда он до сих пор еще не смирился с тем, что я встречаюсь с его другом и что бросила его отца ради Александра, но все же, он всерьез испугался за меня, и теперь мы снова разговариваем, хоть и с натяжкой.
У сына теперь своя жизнь, у него любимая девушка и они готовятся к свадьбе. А у нас с Александром теперь вообще не понятно, как все дальше сложится… Ну какая я теперь женщина, если с трудом передвигаюсь?
После операции возникли осложнения, и я не совсем поняла, что там случилось, но наблюдаются какие-то проблемы с легкими, в них постоянно накапливается жидкость. Чтобы она выходила из организма, мне нужно двигаться, иначе я могу получить такие осложнения, которые мне даже не снились.
Но каждый шаг дается мне с такой болью, что никакие обезболивающие не помогают.
Александр всегда рядом и всегда готов помочь, он до сих пор кормит меня с ложечки, обнимая и прижимая мою голову в груди. В этот момент мне становится одновременно и хорошо и плохо. Хорошо, потому что в этот момент я чувствую, насколько сильно он любит меня и я слышу звук родного мне сердца. А плохо от того, что из-за меня он так сильно страдает. А что будет, если я никогда не смогу полноценно ходить? А что если я буду прикована к инвалидной коляске или смогу передвигаться только на костылях?
Врач говорит, что мои боли в теле, по большому счету – фантомные, что в принципе, физически я уже могу начинать двигаться, и более того, я должна это делать, чтобы жить. В моем случае движение – это реальная жизнь.
А вот боли в легких – вполне настоящие и таких болей – врагу не пожелала бы!
Почти через день меня водят в процедурную и через специальную трубку откачивают жидкость.
Это настоящий кошмар, меня кошмарят почти час! А иногда, для каких-то процедур, еще трубку вставляют через нос, и в этот момент мне реально хочется умереть!
– Вставай, несколько шагов, затем снова ляжешь, – грозно приказывает Александр. – Давай крошка, сделай это ради меня.
И ради него я делаю это. Сквозь боль, сквозь слезы… Наверное, ради него я и не на такое способна!