Посвящается Алексею Петухову – полковнику, Настоящему Космодесантнику и моему дедушке.
Ольга Громыко
– Купил бы ты, Стасик, корабль, – сказал Вениамин Игнатьевич, болтая ложечкой в чашке с чаем – черным, крепким, душистым.
Станислав Федотович подавился лимонной долькой (кидать ее в кипяток он почитал кощунством – все витамины гибнут и вкус чая напрочь забивается). От брызнувшей в горло кислятины аж слезы на глазах выступили.
– Венька, да ты знаешь, сколько он стоит?!
– Смотря какой, – рассудительно заметил Вениамин. – На круизную яхту, понятное дело, не хватит. А вот на транспортник списанный, года эдак тридцатого – сорокового, – запросто. У тебя ведь остались друзья на военных базах?
– Зачем мне эта гора ржавчины?!
– Сделаешь рейс-другой – отполируешь. Потом движок заменишь. Добавочные сопла поставишь. Лет через десять, глядишь, и до яхты дело дойдет. А главное, – Вениамин неодобрительно окинул взглядом холостяцкую квартиру с обширными месторождениями грязных тарелок и кружек, – занятие у тебя появится получше, чем целый день перед компьютером сидеть да голубей по паркам прикармливать. Тебе ж всего сорок семь, мужчина в самом расцвете сил!
– И пенсии, – съязвил друг детства.
– Ну, голубчик, ты же сам вечно шутил, что специально такую профессию выбрал, чтобы уже в сорок на покой уйти, – рассмеялся Вениамин. Он был ровесником «Стасика», но докторов отпускали на пенсию только в пятьдесят пять. Впрочем, этот и в шестьдесят вряд ли уйдет – фанатично влюбленный в свою работу терапевт-диагност, на которого молилась вся третья больница. Консультироваться к «самому Бобкову» прилетали даже с других планет.
– Так ведь не зря правительство нам такой срок установило, – вздохнул отставной космодесантник. – Сорок семь, а чувствую себя на все семьдесят. Глянь, голова уже наполовину седая!
– А наполовину – еще русая! – По поводу собственной седины Вениамин вообще не заморачивался, на белобрысой голове ее почти не было видно. Не смущал его и небольшой животик, который доктор имел обыкновение выпячивать вперед, как щит, когда с кем-то спорил. – И выглядишь ты на сорок, особенно если побреешься и китель наденешь. Сердце у тебя вообще как у двадцатилетнего, сам позавчера слушал. Кончай киснуть, покупай корабль – тебе, как заслуженному орденоносцу, еще и льготный кредит в банке дадут, – и вперед!
– Куда глаза глядят? – Станислав усмехнулся, вспомнив детскую мечту: открыть новую звезду и назвать ее своим именем. «Стас II», звучит?! Вот только с возрастом, с избавлением от иллюзий, мечты меняются: сейчас из новых земель разве что дачный участок светит.
– Почему – куда глаза? По маршруту. Открой вон любой инфосайт: «Требуются перевозчики», «Найму корабль с командой»… Хорошие деньги, говорят, платят.
– Да я и так не жалуюсь, – покривил душой Станислав. Десанту платили повышенную пенсию, почти в два раза больше, чем у того же Вениамина. Но все равно хватало ее в обрез.
– А будешь хвастаться! – жизнерадостно заверил его доктор. – Как пройдешь по улице в капитанской форме с фуражкой да с кубинской сигарой в зубах, – все красотки твои будут!
– Фантазер ты, Веня! – рассмеялся Станислав. – Нашел донжуана.
– А чего? Раньше у тебя хорошо получалось. Сколько девушек ты у меня отбил!
– Ты б еще вспомнил, как мы в третьем классе за игровую приставку дрались.
– Вот, – подхватил друг, – ты же с детства мечтал водить космические корабли! А теперь надо всего-то…
– Не дури голову, Венька! – решительно перебил Станислав, подливая себе чая. – Не нужен мне никакой корабль, я уже на три жизни вперед налетался!
Роджер Сакаи смотрел на звезды, а они смотрели на него. И даже подмигивали, что для открытого космоса было крайне нетипично!
Нервно подергав веком в унисон, капитан пиратского корвета «Сигурэ»[1] нахмурился и потянулся к клавише интеркома. Настоящей, не вирту[2] – серьезные ребята предпочитают вещи, которые не исчезнут после взрыва электромагнитной бомбы[3] за обшивкой.
– Винни?
Ответа не было, хотя комм работал – клипса исправно транслировала в капитанское ухо звуки с другого конца линии. Оные больше всего напоминали яростное пыхтение, перемежаемое глухими ударами.
– Винни, – Роджер ужесточил тон, – что ты там делаешь?!
Пыхтение прекратилось.
– Да, кэп, я внимательно тебя…
– Что ты вытворяешь в… – Камер внутреннего наблюдения у корвета не было, только термодатчики, и по голографической схеме корабля двигались три радужных пятна, самое крупное из которых теоретически было пилотом. – …Правом коридоре?!
Винни смущенно кашлянул:
– Пытаюсь отключить робота-стюарда.
Своей выдержкой капитан не сказать чтобы гордился, но был ее уровнем вполне доволен. Вот и сейчас он всего лишь поперхнулся суррогатным кофе, а не разбрызгал его по всей рубке.
– Стюарда?! Я и не знал, что мы теперь круизный лайнер высшего класса.
– Да это все Фрэнк! – принялся сбивчиво оправдываться пилот. – Помнишь разбитый корабль, который мы обшарили на прошлой неделе?
– Помню, – нехотя признал Роджер. Команде «Сигурэ» катастрофически не везло не то что последнюю неделю – последний месяц, а то и год. Если совсем честно, им вообще никогда не везло, иначе они не унизились бы до подбирания объедков за более удачливыми космическими хищниками. – И что?
– Ну так стюард был в спертом оттуда хламе! А нашему кретину-итальяшке стало, видите ли, скучно, и он перепрограммировал железку в спарринг-партнера по кун-фу!
Роджер нервно сглотнул, представив приземистого столового робота с ручками-вилками в позе «затаившийся дракон» или «взлетающий журавль».
– А чего сразу я?! – вмешался в разговор новый голос, высокий и быстрый, с заметным итальянским акцентом. – Этот stronzo[4] сам к нему полез, не дал мне закончить! Еще пять минут, и…
– Еще пять секунд, и он бы снес твою паршивую тупую башку!
– Хватит! – рявкнул Роджер. Во вселенной водилось не так уж много существ, способных вывести Винни из душевного равновесия, и, к сожалению, навигатор «Сигурэ» входил в их число. Тощий, задиристый и одновременно отчаянно трусливый хакер умудрялся достать любого, вопрос был только в сроке. – Фрэнк, уйди с канала. Винни, еще раз объясни, что там у вас происходит?
– Я пытаюсь скрутить этого проклятого робота и выключить его! – Судя по возобновившемуся пыхтению, из робостюарда вышел знатный сэнсэй.
– Ты не можешь с ним справиться?! – изумился капитан. Бывший сержант спецчастей Винсент Черноу – невысокий, но широкоплечий крепыш в самом расцвете сил – при некотором старании мог завалить даже медведя. Судя по многажды переломанному носу пилота, поначалу медведи еще отбивались, но потом стали просто разбегаться.
– Я не могу с ним справиться аккуратно! – прорычал Винни. – Нам же эту штуку еще посреднику тащить. Ага, щаз! – По этому окрику Роджер понял, что Фрэнк, уйдя с общего канала, остался на личном с Винни. – Я лучше тебе, болвану, руку сломаю. Потому что ее в лазарете залечить на раз-два, а проволоку из никелида титана на внешних мирах хрен достанешь!
– Винсент.
– Да, кэп? – насторожился пилот, как нашкодивший кот.
– Отойди в другой конец коридора, – четко, словно диктуя, начал Роджер, – достань из аварийной ниши в стене «паука», приклей им робота…
– А коридор потом кто будет отмывать?
– Фрэнк, как зачинщик безобразия. – Роджер снова посмотрел на мерцающие звезды. – Потом зайди в рубку и проверь третий обзорный экран.
– Зачем? Я и так знаю, что он со вчерашнего дня мигает, – беспечно сообщил Винни.
– Та-а-ак… – протянул капитан. – Тогда где запись в ремонтном листе?
– Да я просто сказал Мисс Отвертке, что…
Конец фразы утонул в серии коротких пронзительных гудков. Световые панели плеснули красными вспышками и медленно вернулись в обычный режим «солнечного дня».
– Кэп, если это снова одна из твоих учебных тревог… – угрожающе начал пилот.
– Нет. – Роджер потянулся, смахнув локтем развешанные вдоль подлокотника вирт-окна[5] перешел на общий канал и негромко скомандовал: – Готовность – предбоевая, команде занять места.
– Ой, кэп… – виновато пискнула клипса – на сей раз тонким женским голоском. – Это что, по-настоящему?! А я только начала разбирать наш второй конвертор[6]…
Роджер глубоко вздохнул и посмотрел в правый верхний угол рубки, где на жердочке сидел, нахохлившись и свесив пушистый цепкий хвост, пятый член экипажа – Петрович, исполняющий обязанности божественного петуха Аматэрасу[7]. Правда, Сакаи сильно сомневался, что белый древесный ежик с планеты Ниагара сможет донести его слова до духов предков, да и вообще капитан не был убежденным синтоистом – просто иногда у него возникало желание сообщить высшим силам что-нибудь интересное.
– Нет, ну вы слышали, а? – вполголоса поинтересовался Роджер.
Петрович неодобрительно чирикнул, вздыбил шерстку, перемежающуюся с длинными тонкими иглами, и, ловко перехватывая лапками жердочку, развернулся к капитану задом. Похоже, это означало, что духи не собираются покидать уютные храмы и тащиться за тридевять парсеков, дабы помочь незадачливому потомку.
– Капитан, я, кажется, нашла причину избыточного расхода топлива! – продолжала радостно тараторить механик. – В спектре выхлопа повышенное содержание трития, следовательно, фильтры…
Все это было замечательно, но настолько не вовремя, что Роджеру захотелось сделать с миниатюрной синеглазой блондинкой что-то ужасное. Даже, пожалуй, нечеловечески кошмарное.
– Лейтенант Джилл Джеллико, – отчеканил он, – когда мы вышли к станции гашения[8], я объявил на корабле режим повышенной готовности. Припоминаете?
– Э-э-э… Кажется, да… – смутилась девушка.
Будь пиратское предприятие более прибыльным, все системы корвета работали бы как часы и сияли до последнего винтика, а не норовили рассыпаться на ржавые фрагменты, держащиеся на местах только благодаря Джилл (прозвище Мисс Отвертка ей, в отличие от прочих членов экипажа, решительно не нравилось). Механиком она была гениальным, только уж больно увлекающимся, за что однажды и поплатилась: будучи лейтенантом технической службы космофлота, при аварийной тревоге побежала не к шлюпкам, как все остальные, а в корму – вручную глушить пошедший вразнос реактор линкора. В военное время за такое награждают орденами, в мирное – отдают под трибунал за нарушение приказа и техники безопасности.
– А вот мне почему-то кажется… – Роджер оборвал фразу, закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. – Ладно. Воспитательную беседу отложим на потом. А сейчас будь добра быстро и честно доложить: что там с двигателем?
– Ну-у… – Джилл сделала паузу, видимо, проверяя, не развалилось ли за время разговора что-нибудь еще. – Он, конечно, немножечко того… Но для старта и трех конверторов хватит, а четвертый будет готов минут через пятнадцать.
– Вот и отлично! – Роджер даже улыбнулся, хотя улыбка эта заставила обернувшегося Петровича отползти к стенке. – Действуй, Мисс… то есть лейтенант!
Роджер отключил связь, сцепил пальцы в замок и добросовестно попытался припомнить хоть одну из бабушкиных молитв, но в мысли упорно лезла только сама бабушка, неодобрительно поджавшая губы и качающая головой.
Операция началась.
В теории все выглядело просто, как схема кирпича: получив наводку (точнее, выложив за нее последние деньги) на транспортник с ценным грузом, пираты организовали засаду у станции гашения. Сектор был отдаленный и глухой, станция автоматическая, без единой живой души. Все, что требовалось от романтиков больших космических дорог, – заявиться сюда первыми, развесить сигнальную сеть из мини-зондов и ждать, когда в нее залетит «жирная муха». Чем-то даже напоминает старую добрую службу в галактическом патруле – только сейчас Роджер Сакаи был по другую сторону закона.
На практике все пошло наперекосяк уже с сигнала тревоги (а может, еще с мигающего экрана): о вынырнувшем из червоточины грузовике сообщил только третий по ходу зонд. Они вообще-то были одноразовые, фирма-изготовитель гарантировала бесперебойную работу не дольше тридцати шести часов с момента запуска – и уж точно не рассчитывала, что кто-то соберет болтающийся в космосе мусор, наскоро подлатает и использует заново.
Затем при попытке дать ход механик печально поведала, что в системе топливоподачи четвертый конвертор жестко сцеплен со вторым – тем самым, полуразобранным. В итоге пришлось разгоняться на двух оставшихся, и грузовик успел не только подлететь к станции, но и благополучно «погаситься». Еще оставался шанс догнать его до прыжка…
«Но шанс этот о-очень зыбкий», – тоскливо подумал Роджер, глядя, как за грузовиком вытягивается длинный плазменный хвост. Уж там-то конверторы были в порядке!
– Выходим на параллель, – успокаивающе бормотал навигатор. – Запускаю мигалку…
Роджер снова мысленно воззвал к духам предков. Под «мигалку» пираты переделали корабельный лидар[9], изменив длину волны и заставив работать в проблесковом режиме. Если не придираться к мелочам типа характеристик одиночного импульса, то не отличишь от маячка галаполиции.
– Посылай запрос!
– Есть запрос… Есть ответ! – оживился Фрэнк. Теперь, по крайней мере, грузовик не «прыгнет», пока не узнает, кто и зачем его вызвал. – Командир, переключаю связь на тебя!
Видеотрансляции не было, но Роджер все равно привычно поправил фуражку, смахнул пылинку с обшлага уже изрядно потертого полицейского мундира и состроил каменную морду. Благодаря четверти японских генов она всегда выходила у Сакаи на славу.
– Грузовое судно «Ариадна», приказываю вам лечь в дрейф! – скомандовал он, на миг ощутив острый укол тоски по былой, легальной, жизни. – Повторяю: заглушить ходовые двигатели, лечь в дрейф, приготовить корабль к досмотру.
Стандартные полицейские команды мог распознать и перевести даже самый примитивный транслятор. Но циферки в вирт-окне продолжали весело крутиться по нарастающей, перевалив уже за шестой десяток. Видно, с накладными у «Ариадны» было не все гладко, и капитан грузовика предпочел уклониться от их проверки. Мол, со связью какие-то проблемы, не расслышали…
– Кэп, они продолжают ускоряться! – булькнул Фрэнк.
– Вижу, – огрызнулся Роджер. Чертов грузовик уже достаточно отдалился от станции и мог сгенерировать «червоточину» в любой момент.
Волновался не только капитан – сидящий на жердочке ежик мелко дрожал, впитывая псевдовибриссами хвоста исходящие от Роджера пси-сигналы. И когда хозяина захлестнула очередная волна эмоций, Петрович не выдержал. Пушистый шар с отчаянным писком перелетел через рубку и приземлился аккурат на консоль управления орудиями ближнего боя. Теоретически – ха-ха-ха! – консоль была заблокирована, но едва лапки Петровича коснулись сенс-панели, как над головой Роджера грохотнуло, и черноту космоса расколола вспышка гигаваттного разряда.
Луч прошел как минимум в километре от «цели», однако на обзорном экране произошли волшебные изменения: полоса плазменного следа исчезла, показатели ускорения грузовика вначале сменились цепочкой нулей, а потом ушли в минус.
Роджер поспешно сгреб самовольного артиллериста с консоли и посадил на плечо. Петрович снова пискнул, на этот раз обиженно.
– Какое счастье, что нынче мы – пираты, – пробормотал капитан, осторожно приглаживая растопыренные, царапающие щеку иглы. – В полиции за такое впаяли бы выговор с занесением и долго возили бы мордой по столу. Винни, начинай стыковку!
Полиция внутренних планет обычно «стреляла» только извещениями о штрафах, и удивление экипажа грузовика быстро перетекло в праведный гнев. Пока корабли стыковались, в адрес «обнаглевших копов» был сочинен длинный обвинительный монолог, вдохновенный и гениальный, но, к несчастью для вселенской культуры, так и канувший в Лету. Потому что в открывшемся шлюзе показался не вежливый полицейский с оптической планшеткой, а штурмовой бронескафандр с газовым баллоном наперевес.
Когда Роджер вошел в рубку грузовика, все уже закончилось. Экипаж живописно раскинулся на полу, блаженно улыбаясь миру, – «Младенчик-3» был очень гуманным препаратом.
– Все здесь?
– Наверное, – прогудел в динамик возвышавшийся посредине Винни. – Хотя по каютам я не смотрел. Ты ж знаешь, когда я в этом красавчике, – бывший сержант ласково провел рукой по нагрудной пластине, – все вокруг таким хлипким становится. Сейчас пойду гляну… Или, – предложил он, – ты просто список экипажа проверь.
– Угу… – Роджер зацепился взглядом за одно из висящих у капитанского сиденья вирт-окон и замолчал. Прищурившись, вчитался в файл. Побледнел. Скрипнул зубами и, осторожно ступая между телами, пошел к переходнику шлюза.
Ужас крался за капитаном по пятам – скользнул в камеру за миг до смыкания створок, след в след прошуршал по тоннелю между тягачом и грузовым контейнером, а потом забежал чуть вперед и брызнул в стороны, уставившись на вошедшего тысячью злобных бусинок.
Роджер попятился. Он пятился все десять метров, не отрывая взгляд от автоматически захлопнувшейся двери. Долго шарил ладонью по стене, пока не нащупал кнопку открытия шлюза. Спиной вперед ввалился в рубку, сел в позу лотоса и крепко зажмурился.
– Эй! – Винни протянул руку, чтобы потрясти Роджера за плечо, но вовремя вспомнил об усилителях скафандра и просто хлопнул в ладоши возле капитанского уха. – Что случилось?
– Ты видел этот груз? – простонал Роджер, не открывая глаз.
– А что, контейнер пуст?! – всполошился пилот.
– Отчего же, полон доверху. Сходи, полюбуйся. – Капитан вяло махнул в сторону шлюза. – Там все пятьсот… биоединиц. Пятьсот бирюзовых клуш с Малой Медведицы! Пятьсот проклятых декоративных куриц!!!
– Погоди-погоди. – Винни растерянно обернулся на «окно» с накладной. – Но ведь цена указана правильно? Значит, наводчик не соврал…
– В том-то и дело, – тем же стонущим тоном продолжил капитан. – Поэтому у нас нет повода поднимать бучу и требовать от этого кровососа Леонардо возврата денег. Мы знали, что информация неполная, мы рискнули, взяв кота… то есть куру в мешке. И вот, приехали!
– Но если эти курицы действительно стоят больше ста тысяч…
– На внутренних планетах, Винни, на внутренних планетах! А в пограничных мирах ты и одного чокнутого любителя декоративных пташек будешь искать год, причем галактический.
– Да ладно, – попытался утешить его пилот, сам еле сдерживая дрожь в голосе, – ну не повезло, бывает. Нам же не привыкать сидеть на мели…
– Мы не на мели, – пробормотал капитан, стеклянно глядя сквозь Винни. – Мы утонули!