Посвящается моей маме.
Ирина постоянно думала о бывшем муже. Даже странно… Бывший. Ну, как так? Двое детей, пятнадцать лет вместе, а он выкинул всё это, словно ненужную вещь. Нет, наверное, жаловаться глупо. Она жива-здорова, дети рядом, родители помогают, даже, смешно сказать, свёкры и Инна – сестра мужа и то пока на её стороне.
– Этот придурок Колька, братец мой, даже не соображает, во что вляпался! – шипела Инна. – Мать с отцом в лютом шоке от этой…
«Этой» Инна называла невесту брата. В принципе, и Инну, и свёкров Ира понимала отлично. Молодая девушка из серии «И весь мир у моих ног», приехавшая из соседнего государства и решившая пробиваться в люди самым простым и доступным способом, вряд ли будет хорошей женой. Не для того приехала…
– Но мне-то что с того? – бормотала она. Ира сама себя пугала – сил не было ни на что. Она приходила с работы и падала на диван.
–Мам, давай ты что-нибудь поешь, а? Мам! Мы с Анькой макароны сварили! – теребил её сын. Сыну тринадцать, дочке одиннадцать, а они так стараются…
– Вставай, колода несчастная! – ругалась на себя Ира. – У них весь мир рухнул, отец ушел, не появляется, заявил, что всех счастливыми он сделать не может. У них тоже беда, а они тебе готовят, стараются! Вставай и иди!
Нет, она и вставала, и шла, и делала вид, что бодра, но ночью только что не выла, ощущая себя выброшенной, ненужной вещью.
Палатки фермерской ярмарки должны были разобрать давно, но почему-то про них позабыли, и в них поселилась кошка. Обычная гладкошерстная кошка, белая с серым, только беременная. Ира проскакивала мимо два раза в день – по пути на работу и с работы. Кошку видела, конечно. И сразу же, заученным до автоматизма уроком звучал в голове голос мужа:
– Ира, что ты, как маленькая! Всех не спасёшь! Оставь это и пошли домой!
Он был так уверен в себе и так брезгливо осматривал кошку или собаку, которых Ира, словно маленькая девочка, мечтала привести домой. – Или я, или это! – говорил он.
Ну, конечно, она выбирала любимого мужа, отводила глаза и трусила рядом, повторяя про себя как заведенная:
– Всех не спасёшь! Всех не спасёшь! Судьба у них такая!
Когда она возвращалась с работы в тот день, уже при выходе из метро, почувствовала запах гари. Сморщилась, а потом, пройдя чуть дальше, увидела, что сгорели те самые палатки. Кошка, перепуганная, растерянная кошка сидела неподалёку на мокром газоне. Ей уже столько пришлось потерять – дом, хозяев, ощущение безопасности, что потеря этого ненадёжного, но последнего убежища, сработала словно заморозка. Даже на отчаяние сил уже не хватало. Кошка попросту легла на бордюр и лежала так.
– Ой, бедолага ты, бедолага… – приговаривала рядом какая-то старушка, разворачивая пакетик с котлеткой. – Вот, поешь, хотя бы.
Ира привычно отвела глаза и проскочила мимо, только обратила внимание, что кошка что-то ей напомнила.
– Всех не спасти! Всех не спасти! Вон, сколько народу на неё оборачивается, и бабулька кормит. Наверняка сейчас кто-то пожалеет и возьмёт.
Если бы мысли толпы людей на какую-то определенную тему можно было слышать, то Ира различила бы невнятное многоголосое бормотание той же самой фразы: «Всех не спасти!»
Вечер прошел как обычно. Дети, тревожно заглядывающие ей в глаза, звонок от родителей, звонок от золовки с очередным описанием проступков «этой»:
– Ты представляешь? Звонит мне и говорит, что мы с родителями должны им выделить комнату! Да с какого перепуга? Брату родители денег дали. Ты же знаешь!
–Знаю, – автоматически согласилась Ира. На подаренные к свадьбе деньги Коля купил дачу. Он обожал рыбалку и приобрёл дом у реки, обожал туда ездить с друзьями, но семью брал буквально несколько раз. Ира с детьми обычно проводила отпуск на даче у своих родителей.
– Ирааа! Ты меня слышишь, нет? – заволновалась Инна.
– Слышу! – покорно призналась Ирина.
– А чего я сейчас сказала?
– Что дача Колина. Да я помню… – ей не хотелось говорить про Колину дачу, совсем не было сил.
– Так ты её делить не будешь? – переживала Инна. Нет, понятно, почему переживала. Ира ей очень сочувствовала. – С тобой родители хотят поговорить.
Ире пришлось выслушать и свекровь, и свёкра:
– Ирочка, ну ты же понимаешь, да? Мы выделили Коле его долю деньгами, чтобы он взял ипотеку. А у тебя своя квартира, и он купил дачу. Но дача-то получается его. Ты же понимаешь? Это ведь честно! Он же не пытается претендовать на твою квартиру.
Это было чистой правдой! Ире квартира досталась от двоюродной бабушки, получила она её давно, ещё с Колей и знакома не была, и муж даже не заикнулся о разделе, хотя всё остальное собрался честно делить. Ира не очень вслушивалась. Он уходил, деловито собирая вещи, рассказывая ей, что она должна его понять, что у него теперь новая жизнь и в этой, старой жизни надо всё разделить. Всё повторял, что он никак, никак не может сделать счастливым всех! А она только кивала, понимая, что жизнь закончена, и как быть дальше она не знает. Ведь в их жизни всё решал Коля!
– Ира, я тебя очень прошу! Ты скажи ему, что не претендуешь на дачу. Пусть он её продаёт и берет ипотеку! – переживала свекровь
– Хорошо, как скажете, – согласилась Ира. Ей было проще согласиться, чем спорить. Видимо, сработал какой-то душевный предохранитель, постаравшийся сберечь хотя бы тот минимум сил, который необходим для выживания. Что сейчас та дача… гораздо важнее удержаться, пусть даже на самом краю.
Следующие три дня она видела ту кошку и утром, и вечером. Дворники гоняли её с газона, уйти куда-то ещё у неё, видимо, уже не было сил, и кошка сидела на верхней ступеньке спуска в подземный переход, прижавшись к каменной стенке. Она не бегала за ногами, ничего не просила, не мяукала. Просто сидела, подобравшись, чтобы стать как можно меньше и незаметнее.
– Да нет же сил на неё смотреть! Ну, неужели же никто не может её взять! – сердито думала Ира, поднимаясь по ступенькам и уже привычно отводя взгляд. Её сзади подтолкнула какая-то крупногабаритная тётушка, и Ира споткнулась, схватившись рукой за поручень прямо над кошкой, волей-неволей взглянув прямо в измученную мордочку.
– Да пни ты её! – завозмущалась тётушка. – Что ж такое-то! Москва, елки-палки, а тут кошки какие-то проходу не дают, давно отлов надо было вызвать! Чего ждут! Безобразие! Чего стоишь, застыла? Пни и проходи! Или пусти, я пну!
Кошка смотрела прямо Ире в лицо огромными зелёными глазами и старалась сжаться ещё больше, чтобы быть совсем-совсем незаметной, но приличных размеров брюшко сделать это уже никак не позволяло.
– Всех не спасти… – зашумело в ушах уверенным голосом мужа. И тут Ира поняла, что ей напоминает эта фраза и эта кошка. «Всех не спасти», а значит, и нечего пытаться нечего хоть кому-то помочь! И как логическое продолжение: «Я не могу сделать всех счастливыми», а значит, уже и не надо пытаться сдержать свои желания, можно пройти по жизни другого человека, пусть даже собственных детей. Пройти без страха и упрёка. В самом деле, какие тут дети, если они стали мешать жить так, как ему хочется?
– Да пошел ты! – вдруг разозлилась Ира, спугнув гладкие, холодные, скользкие и самоуверенные слова мужа. – Кошка-то такая же как я! Она тоже стала кому-то не нужна, вместе со своими детьми, вот и оказалась выкинута из той жизни, которая у неё была. Я так же пытаюсь забиться в угол и лежать тихо, только сил нет уйти подальше! – Ира и сама не ожидала, что вместо того, чтобы переступить бездомное, грязное, и возможно, больное животное, и дать возможность добраться до него громогласной тётке, она вдруг нагнётся и возьмёт кошку! Да, вот прямо наклонится и так уверенно подхватит незнакомую бездомную, глубокобеременную, грязную и что там ещё по списку кошку с каменных ступенек.
– Вот и правильно! Только лучше ногой было! Чего пачкаться-то. Кидай её подальше! – услышала Ира дальнейшие инструкции. И так её разобрало, что она, перехватив кошку поудобнее, и шагнув от лестницы за каменное ограждение входа в метрополитен, взяла и… сунула её себе за пазуху, в курточное тепло.
– Сиди и молчи! – строго предупредила она кошку. – А то взяли моду командовать все, кому не лень!
Она обернулась к что-то высказывающей тётке и очень корректно, вежливо и холодно посоветовала заткнуться и попинать саму себя! Видимо, сказано было от души, потому что тётка замолчала моментально.
Пока она дошла до дома, немного остыла, и тут же обругала себя всякими нехорошими словами! – – Идиотка! Ну, что мне больше всех надо? Куда я полезла? Мало мне проблем? У меня же дети! А ну как у неё лишай? Или глисты… Или она вообще бешенная? – Ира опасливо покосилась на бледный нос и закрытые глаза кошки. – Чего это она? Спит, что ли?
Нет, кошка не спала. Просто так измучилась, что это неожиданное тепло её совсем разморило.
– Что мне сейчас Коля скажет… – машинально подумала Ира, всё-таки трудно разом забыть пятнадцать лет жизни, и тут же застучало в висках:
– Да ничего не скажет! Он свалил к своей Гале! А раз так, то плевать мне на то, что он там мог бы высказать!
Она плакала каждый раз, когда про это вспоминала, а вот сейчас вдруг призадумалась:
– А что, собственно такое случилось? Развод? Да, очень больно и тяжело! Очень! Но это, елки-палки, вовсе не конец света. Я и дети живы-здоровы. Родители тоже. Квартира есть, моя собственная. Зарабатываю я вполне нормально, алименты он платить будет, никуда не денется. Это с практической точки зрения. А с эмоциональной, всё фигово, конечно, но вот у меня за пазухой сидит кошка, которой с этой точки зрения от отчаяния вообще подохнуть надо! И явно так бы и случилось, если бы Коля не свалил к своей Гале. А сейчас я возьму и сделаю то, о чём мечтала все эти годы – возьму и заведу себе кошку! А!!! – осенило её, – Я ж её уже завела. И даже, по-моему, не одну!
Эта мысль привела Иру в такое удивительно хорошее расположение духа, что, когда она открыла дверь, дети перепугано уставились на неё.
– И чего вы как два суслика замерли? – весело уточнила она.
– Мам? У тебя всё нормально? – осторожно спросил сын. Он так привык к безнадёжно-усталому виду мамы, её слезам, которые она пыталась скрыть, что её неожиданная улыбка его смутила. У его приятеля Ваньки мама, когда они с его отцом разводились, начала пить. К счастью, опомнилась, но ужас того, что и такое бывает, заставил его похолодеть.
– Костик, Анечка, не пугайтесь вы так. Я просто кошку подобрала!
Через час вымытая, высушенная, накормленная и наглаженная до состояния полного блаженства кошка спала в картонной коробке в кухне. Дети сидели на полу рядом, счастливо улыбаясь друг другу и шепотом рассуждая, сколько у их кошки может быть котят и какие они будут. А Ира, по случаю праздника в их доме быстренько готовила соответствующий ужин.
– Мам, а что за праздник? – тихо уточнил Костик.
– Как что за праздник? У нас в семье началась новая эпоха! Наша семья завела кошку.
– И не просто кошку, а тоже с семьёй! – хихикнула Аня.
– Точно. Объединение двух семей надо отпраздновать! Заодно и решить, как мы назовём нашу кошку.
Решали до ночи, время от времени поглядывая в коробку, где каменным сном смертельно уставшего существа спала их кошка, и сошлись на Басе.
– И понятно, и приятно! – резюмировал Костик.
Поздно ночью, когда дети уже давно спали, Ира, которая как по расписанию плакала с тоски каждую ночь, а в последнее время ещё и бессонницей страдала, вдруг увидела, что над краем кровати появляются два острых уха.
– Кис? Кис-кис? Ты ко мне пришла? – удивилась Ира. Ей казалось, что кошка будет спать беспробудно как минимум неделю.
– Конечно, пришла. Тебе ведь плохо. Мне-то уже хорошо, а тебе ещё нет. Это неправильно! – Бася с некоторым усилием взобралась вверх, дошла до Иры, совсем затерявшейся на двуспальной кровати, и устроилась у неё под боком.
– Фрррр, сколько тут одиночества, – она понюхала воздух. – И бессонница ещё… Что? Бросили тебя? И меня тоже! Только ты меня взяла и спасла, а теперь я тебя спасу. Лучше кошек никто не прогоняет одиночество. Оно нас не выносит, знаешь ли. Закон такой! А бессонницу мы сейчас уговорим, – она поёрзала, поуютнее устраиваясь на кровати, умостила брюшко в уютной одеяльной складке и замурлыкала, привалившись к Ире.
– Тихо-тихо на мягких лапах, тихо-тихо шаги не слышим, мы пойдём за твоими снами, по ветвям и до самой крыши, а на крышах, нагретых в полдень, спят слова, что людьми позабыты, о заботе, любви и долге, о сердцах, что друг другу открыты. Ветер будет гудеть по трубам, огоньки по окошкам гаснуть, ты и я – мы теперь подруги, нам с тобой ничего не страшно. Мы вернёмся домой бок о бок, сны слетелись, вокруг кружатся, ты со мною, и я с тобою, надо только друг друга держаться.
Бася смотрела, как закрываются глаза у её хозяйки. Настоящей хозяйки, она это сразу поняла, как только увидела её взгляд. Кошка изо всех сил ждала её всё это время! Правда, уже опасалась, что не дождётся. Жизни оставалось всё меньше и меньше, словно её уносила прочь толпа лютей, бубнящих «Всех не спасти». Бася отлично это слышала и страшно боялась этих слов. Зато теперь можно не бояться уже ничего! Она дома. Тут никто не обидит ни её, ни котят, которые скоро захотят увидеть свет.
Семья Ирины увеличилась ещё больше уже на следующую ночь. Бася родила котика и кошечку.
– Мам, я тебя очень прошу! Давай оставим котика? Ну, пожалуйста! – ныл Костик. Он глаз не спускал с рыжего толстенького котика, упоённо сосущего молоко.
– Нет. Мамочка, не слушай его! Давай маленькую кошечку оставим, – чуть не плакала Аня, которой приглянулась черная как уголёк малышка.
Ира, покосилась на счастливую Басю и улыбнулась. – А давайте! – она могла бы поклясться, что кошка улыбнулась ей в ответ! Словно, была абсолютно уверена в хозяйке.
– Так кого? – удивились дети.
– Всех оставляем! И кошку, и котят! Они достаточно натерпелись, без нас, – отважно решила Ира и тут же поняла, что решила правильно. Бывают такие моменты, когда от принятого решения теплеет на душе и холодный панцирь, мешавший дышать, сваливается, и бессильно крошится под ногами. Вот именно так она себя и чувствовала.
– А мы достаточно натерпелись без них! – подумала она, глядя на счастливых детей. – Кто бы знал, что для того, чтобы не выть ночами, не рыдать и не предаваться отчаянию, нужна всего-навсего одна кошка и два котёнка!
Она смотрела на полную коробку счастья и всё вспоминала слова мужа…
– Да, невозможно спасти всех! Но если спасти хоть одного, то этих неспасённых уже меньше, а счастливых – больше. Только не на одного, а на двух… Это не только для спасённого хорошо! Для тебя это, получается, тоже счастье!
Ирины родители, приехавшие в выходные навестить дочь и внуков, были поражены, увидав улыбающуюся Ирину.
– Иришь, он вернулся? – осторожно уточнила её мама.
– Кто?
– Ну, Коля? Он всё осознал, да? Осознал и решил вернуться?
– Понятия не имею, – равнодушно махнула рукой Ира. Ей как-то без разницы стало, что там осознаёт её бывший муж.
– Ааа… А что же ты такая… Радостная?
– Мам, я завела трёх кошек и нам хорошо!
– Если бы я знала, что тебе для счастья нужны кошки, я бы тебе десяток принесла! – расплакалась от облегчения её мама, которая в последнее время очень боялась за дочку, совершенно потерявшуюся в своей беде.
– Ну, показывай свои таблетки от депрессии! – Ирин отец кошек любил, так что тоже дочь поддержал. – Ой, какие славные! А чего это он делает? Надо же, такая кроха, а уже зевает! – умилялся он над коробкой «таблеток от депрессии».
Ночью Ира сидела на кухне с Басей, которая выбралась из ящика немножко передохнуть, а заодно и хозяйке компанию составить. Хозяйка грела ладони о кружку с чаем и всё думала о том, что не можем мы спасти или осчастливить всех, да и не надо, не по силам это нам. Но сделать то, что можешь – это же не так сложно, да и не страшно.
– Казалось бы… Всего-то одна кошка, а такое сокровище, тепло и радость! И Анюта ночью от кошмаров не просыпается, и Костик перестал выглядеть, как заведенная до предела пружина, а про меня и говорить-то нечего! Словно отрезало все слёзы и трагедии, которые я себе устраивала в последнее время. Да, бывает всякое, было да прошло… Ты, живи теперь сам как можешь, не помогай никому, не делай никого счастливым, раз уж так тебе лучше, да удобнее. Бог с тобой! Спасибо, что был, да вовремя ушел! Вовремя! – последнее слово она произнесла вслух. – Конечно, вовремя, иначе я бы не успела понять, кого мне надо было спасти!