Пролог

1976 год

За окном машины блестел свежий снег. Падал всё утро, пока небо было затянуто серыми облаками, но ближе к полудню всё-таки вышло солнце. Замечательная погода сразу подняла Ольге настроение, да и самочувствие улучшилось. А то под мрачными тучами хоть плачь.

Она расположилась на заднем сидении, обложилась подушками, и попивала сладкий чай из термоса. Руслан отвлёкся от дороги на секунду, посмотрел на жену в зеркало заднего вида, и засмеялся:

– Царица Шамаханская. Ноги не замёрзли?

– Нет.

– Много не пей.

– Хочу.

– А потом в туалет захочешь. Опять в поле поведу. А там холодно.

– Му! – сказала Ольга.

Закрыла термос и засунула его в карман на спинке сидения. Правда, чтобы добраться до него ей пришлось перекатываться с ягодицы на ягодицу. Вызвала этим смех Руслана:

– Коровка моя!

Ольга вернулась спиной на подушку, блаженно расслабилась, сложила ладони на большой живот.

– Точно мальчик, – сказала она. – Не может быть такая огромная девочка. И пинаться так не может девочка. Воинственный какой…

Ольга шлёпнула ладонью по животу:

– Спи! Я серьёзно! Всё утро на прогулке! Отдохни! О…

Она прислушалась к ребёнку:

– Вот, хороший мальчик.

Руслан так и смеялся.

– Чего ты? – шутливо насупилась Ольга. – Он меня слушается, между прочим.

– Конечно.

Девушка только отмахнулась.

За окном обозначился знакомый поворот. До дома Лидии осталось сто метров. Его не было видно из-за плотной стены деревьев, подходящей близко к забору, окружающему владение мамы Руслана.

– О, почти приехали! – обрадовалась Ольга. – В туалет хочу.

Руслан секунду потратил на попытку сдержать смех, но не вышло.

– Да ты полчаса назад была! – засмеялся он.

Руслан свернул на подъездную дорогу, вдарил по газам, и остановил машину уже у калитки сада, за которым прятался дом. Обернулся к жене. Ольга сидела прямо, сложив губки бантиком. Руслан дотянулся до неё, поцеловал в специально выставленный для него «бантик»:

– Всё, я тебя понял.

Он вышел из машины, помог выйти жене.

– Оленька! Руслан! – раздалось от дома.

Сквозь запорошённые снегом кусты сирени виднелось высокое крыльцо, где ждало всё семейство Рилевских.

– Да, Лидия это мы! – откликнулась Ольга.

– Руслан, машину в гараж ставь! – крикнул с крыльца Андрей.

– Мы не ночуем! Уедем вечером! – ответил Руслан.

– Ну, вот…

Ольга не стала ждать, пока муж заберёт вещи и закроет машину, потихоньку пошла к дому. Ангелина – жена Андрея спустилась к ней навстречу. Девушки обнялись.

– Ой, молодцы, мы уж думали вы не приедете, – сказала Ангелина.

– Как, к Лидии не приедем, ты что? – засмеялась Ольга.

Лидия – мама Руслана и Андрея, и по совместительству Ольгина свекровь расставила руки для объятий:

– Дочь! Иди сюда!

И Ольга от души прижалась к ней. Мама её мужа была не просто мамой мужа. Это была женщина – пламя, и грела она от всего сердца. И по отчеству её звать было не надо. Обе невестки – Ангелина и Ольга звали её только по имени. Лидии было шестьдесят, выглядела она прекрасно, чувствовала себя ещё лучше. Жила одна в своём доме, посреди леса в трёх километрах от деревни и в пятидесяти от города. Мужа похоронила пять лет назад.

Примерно в таком ключе Ольге всё и было рассказано в день их знакомства. В этот же день они подружились. А сейчас Лидия с нетерпением ждала первого внука, и просила всех своих четверых детей чаще приезжать и собираться вместе за семейным столом.

В этом небольшом доме в лесу, Ольге было хорошо как нигде. Здесь, на веранде зимой ужинали, любуясь летящим снегом и светом фонарей в саду. Здесь Руслан и Андрей устраивали представления, играли на гитарах, вместе пели, иногда даже брались за мечи. Коллекционное оружие висело на стене в гостиной. И Ольга всегда поражалась тому, как братья здорово управляются с ним. Будто специально учились. Она, конечно, спрашивала об этом, но парни не признались. Сказали, что это у них в крови.

Сегодняшний вечер начался с объятий и продолжился за столом. Пообедали, дела обсудили. Руслан решил не оставаться с ночёвкой, так что нужно было уехать часов до четырёх вечера. Пока добраться до города, пока постоять в пробках. Но Ольга, конечно, засела в женские разговоры под кружечку чая с Лидией и Ангелиной, так что Руслан махнул рукой.

– Ладно, позовёшь, – усмехнулся он, когда ему в очередной раз сказали: – Да сейчас поедем!

Андрей позвал брата на улицу:

– Пошли, посмотрим как тут у нас дела.

И парни отправились проверять всё ли в порядке в доме. Лидии не нужно было напоминать им об этом. Сыновья сами следили за тем, чтобы в доме всё работало, было цело и стояло там, где надо.

– Ну, говори, имя выбрали? – спросила Лидия Ольгу. – Интригу затеяла!

– Если девочка… – начала было Ольга.

– Какая девочка? – возмутилась Лидия. – Ты же сама знаешь, сын будет.

Женщины засмеялись.

– Да знаю, знаю, – согласилась Ольга. – Чувствую, что мальчик. Руслан хочет Иваном назвать.

– А ты?

– Не знаю, простое имя. Хочу что-нибудь такое… Владислав, можно.

Ангелина и Лидия переглянулись и хором сказали:

– М-у-у!

И все расхохотались. Это Ольга как-то сама выдала, после того как Руслан её коровкой назвал, и слово пристало к языку у всех.

– Ну, тогда Станислав, – она досмеялась до того, что бок заболел. – Ой, девочки… Ой, дайте вздохнуть.

За окном темнело, так что, посидев ещё немного, Ольга всё-таки собралась:

– Не уезжала бы, Лидия, правда, но Руслану в шесть вставать. Надо ехать.

Лидия вздохнула, кивнула:

– Надо, значит надо. Пойду, позову мальчишек.

– Ой, я сама, – Ольга встала, – как раз пройдусь.

Она вышла на крыльцо, накинув на плечи тёплый платок, а Лидия с Ангелиной остались допивать чай.

Тишину зимней ночи нарушали голоса Руслана и Андрея. Оба стояли на террасе, куда выходили стеклянные двери гостиной и оживлено обсуждали машину. Андрей-то ещё на москвиче ездил, а Руслан уже хвалился новенькой ВАЗ 2103 Жигули, на которой они сегодня и приехали.

Ольга только усмехнулась, подходя к ним. Одному двадцать пять, второму двадцать восемь, а как дети.

На появление жены Руслан отвлёкся.

– Оль, чего? – спросил он.

– Ничего, – ответила та. – Сын за тобой просится, говорит: неси меня к папке, чего я тут один с девочками остался?

Она подошла к мужчинам, Руслан обнял её, положил ладони на живот.

– Иван, – позвал он, – ты зачем маму на холод выгоняешь?

– А не холодно, – отмахнулась Ольга, – красота какая на улице.

Ветер стих. Пушистые хлопья снега медленно летели вниз. И действительно было совсем не холодно.

– Всё-таки решили Иваном назвать? – улыбнулся Андрей.

– Ну, почти уговорил, – кивнула Ольга. – Как тихо вокруг.

И правда, в зимнем саду стояла абсолютная тишина. Даже дятел нигде не стучал. Дальше за забором, там, где тонкая полоса пустой земли отделила жилую территорию от леса, вдруг почудилось движение. Будто покрывало снега потянулось.

Ольга и не обратила на это внимания, но Андрей вдруг напрягся. Вгляделся сначала в снег, потом в кусты сада.

– Руслан, – тихо позвал он. – Видел?

– Да, – ответил тот.

Ольга обернулась взглянуть на мужа, потому что тон его голоса показался ей странным. И выражение лица не порадовало, когда она его увидела. Руслан напряжённо всматривался в сад.

– Оль, давай домой, – произнёс он и даже подтолкнул её.

Ольга удивлённо смотрела на обоих братьев:

– Что случилось? Вы кого увидели?

Андрей попятился осторожно, будто боялся ногой на скрипучую доску наступить, но взглядом так и не отпускал сад.

Руслан сжал руку жены. Не так, как всегда, а резко, сильно.

– Что?..

И вопрос Ольги оборвался…

Потому что два чёрных пятна разорвали снежный покров у границ сада и стремительно взмыли в воздух. Огромные звери обрушились на крыльцо, проломив парапет и доски пола, но за мгновение до того, как один из них разрезал бы девушку когтями надвое, Руслан с бока врезал в его шею лопату. Андрей перекинул её брату, с того места где стоял, а другую вонзил под грудь второго волка. От столкновения с ним упал сам, и зверь рванул когтями по плечу парня, раздирая одежду и кожу в кровавые полосы. Но Андрей успел поставить лопату на черенок, чтобы волк осел на лезвие, а сам выкатился из-под него, за мгновение до того, как древко треснуло от веса зверя.

Волк напротив Ольги встряхнулся, будто мокрая собака, брызнула струёй кровь, и вонзённая в шею лопата слетела с него. Руслан поймал её в воздухе. А из горла зверя вдруг вырвался хриплый… смех.

Девушка едва держалась на ногах от ужаса, а в её голове чётко прозвучал злой низкий голос:

– А мало силы-то у тебя, Рилевич! Не та, что у предков была.

Руслан ударил снова в ту же секунду, заставив волка отвернуть морду, и толкнул Ольгу к дверям. Она упала бы, но сзади подхватили. Это Лидия подставила руки, удержала девушку, и почти затащила её в гостиную. Руслан и Андрей заскочили в дом, сорвали со стены мечи. Чёрные волки зашли за ними, а изнутри дома в комнату вошёл ещё один зверь. Трое чёрных волков окружили людей.

Ольга и Ангелина стояли, будто во сне, от ужаса не чувствуя ни ног, ни пола под ними. Казалось, что это просто кошмар и надо проснуться.

– Нашли, – тяжело дыша прошептала Лидия. – Как?

Вошедший волк потянул носом воздух, хищно оскалился:

– Рилевичи.

Это прозвучало в головах всех людей.

– Стой! – внезапно произнёс Андрей. Его хриплый голос был тихим. – Погоди…

На морде зверя появилась улыбка, он заинтересованно наклонил голову.

– С нами ясно всё, – тяжело выдохнул Андрей. – Но женщины не нашей крови. Отпусти их. От них вам ни вреда, ни опасности. И чести в их смерти вам нет.

Волк оглядел трёх женщин за спинами мужчин, потянул носом воздух.

– Одна вашей, – прорычал он, хищно глядя на Лидию.

– Ей детей больше не рожать, – произнёс Андрей, бросив быстрый взгляд на мать. – Мы с братом последние. Убьёшь нас и точка.

По щекам Лидии потекли слезы.

Руслан отступил назад к Ольге, загораживая её собой. Волк сощурил золотые глаза и вдруг двинулся по кругу.

– Раз, – произнёс он, – два…

Зверь прошёл Андрея и Ангелину, прислушиваясь к чему-то.

– Три, – он миновал Лидию.

Андрей сжал оружие, незаметно набрал воздуха в грудь.

– Четыре, – прорычал волк, глядя на Руслана.

И остановился напротив Ольги. Адский взгляд, будто насквозь прошёл через неё, пронеся смерть в самое сердце, биение которого он слушал.

– Пять… – улыбка исказила морду, показав плотные ряды белых острых зубов, и взгляд волка опустился на Ольгин живот.

– Шесть! – довольно прошипел он.

Девушка задрожала всем телом, а волк хищно усмехнулся:

– Молодец, Рилевич. За попытку хвалю, не за тупость.

Руслан махнул мечом в тот же миг. Расстояние до зверя было большим, но парень это знал. Кончик лезвия рассёк волку бровь и глаз, заставив его отступить, и Андрей подскочил, втыкая меч сверху насквозь через его плечо. Но другой зверь снёс парня прыжком в стену, вгоняя в него когти. Ангелина закричала, закричала Лидия. Ольга увидела, как фонтан крови вырвался из груди Андрея…

И вдруг перед её глазами возникла распахнутая в зимний сад входная дверь и заснеженные кусты. Она едва поняла, что бежит за Русланом, крепко держащим её руку, к машине, и едва заметила, как оказалась за рулём.

– Уезжай, – Руслан повернул ключ в замке и захлопнул дверцу, а в следующий миг огромный чёрный зверь поднял его в воздух, перехватив пастью грудь.

Ольга кричала, вопила всем горлом, а волк уже рвал рёбра из тела её мужа, захлёбываясь его кровью, и возя его по снегу, но Руслан был ещё жив. Он отпустил меч, из зажатой в челюстях зверя правой руки, и оружие осталось на земле, а когда волк снова провёз его по снегу, схватил рукоять левой. В последний миг, до того как верхние и нижние клыки соприкоснулись, пройдя насквозь через лёгкое и сердце человека, Руслан вонзил меч в шею волку, так что лезвие вышло с другой стороны и оба рухнули на горячий снег. Мёртвыми.

И стало тихо. Ольга не кричала, не плакала, не дышала. Слышала тишину. Из дома больше не раздавалось ни звука. За разбитыми окнами в гостиной всё также горел свет.

Ещё два чёрных волка вышли из кустарников сада на открытое пространство. На крыльце дома появился их старший, оглядел тело Руслана, усмехнулся. А потом посмотрел на девушку, застывшую за рулём машины. Издевательская улыбка расплылась на его морде от уха до уха, а следующий миг… волк молниеносно прыгнул к автомобилю.

Но… Ольга уже нажала на газ. Машина с рёвом двинулась задним ходом, и девушка смотрела только назад – туда, где начиналась дорога. Она развернулась на пятачке у выезда, не сбавляя скорость, и едва вышла из виража, утопила педаль газа до упора. Трое волков гнались за ней, и ужас не оставил в голове ни одной мысли.

Но внезапно, чёрные фигуры мощных зверей ворвались в свет фар перед машиной!

Мгновение разделило их прыжок и крик Ольги, крутанувшей руль в сторону. Она пробила снежный бордюр и вылетела через канаву в лес. От страшного удара сознание пропало, но всего на миг, а в следующий, девушка ощутила боль во всём теле. Ремень удержал её в кресле, но всё равно казалось, что внутри что-то лопнуло. Она не смогла пошевелиться, даже когда огромные волки прыгнули к машине сразу с двух сторон и взревели друг на друга!

Ольга хотела кричать безумно, но горло, будто залили воском и ни звук, ни вдох больше через него не проходил. Сознание едва держалось. Девушка осознавала, что рядом с ней, с раздирающим рёвом дерутся мощные звери, только не понимала зачем.

Но вот наступила тишина, кто-то подбежал к дверце, дёрнул её, и замок разлетелся от силы этого рывка. В обманчивом лунном свете Ольга видела человека. С противоположной стороны машины другой мужчина залез на переднее сидение, также выломав дверцу, и подкинул что-то в воздух. Салон осветило голубоватое сияние. Над приборной панелью завис маленький шар.

Но Ольга и не заметил его, потому что свет освободил из тьмы человека перед ней, почти голого, с волчьими глазами и лицом, изрезанным тонким золотым рисунком на щеках. Девушка закричала, оттолкнула его, дёрнулась так, что едва не ударилась затылком о подголовник. Мужчина мгновенно поймал её голову ладонью, удержал.

– Тихо, Оленька. Мы тебя не обидим, – произнёс он.

Та едва дышала.

– Давай-ка мы тебя вытащим. Северсвет…

С другой стороны молодой парень, тоже почти голый, отстегнул ремень и просунул руки под поясницу и колени Ольги, чуть приподнял её:

– Вурда, принимай.

Мужчина взял девушку на руки, вынес из машины. Ольга смотрела вокруг, как во сне. Голубой огонёк следовал за ними, освещая большую территорию. И, оказывается, рядом были не только эти двое. Над телами волков и кровавым снегом стояли ещё трое мужчин.

Северсвет расстелил на земле одеяло, взятое из багажника машины, на него посадили Ольгу. Тот, которого назвали Вурдой, положил руку на её живот.

– Сердце у ребёнка бьётся, – сказал он.

Северсвет покачал головой:

– За дитём, значит, гнались.

Вурда провёл по щекам девушки пальцами, стирая слёзы.

– Прости нас, – с горечью сказал он. – На минуты опоздали.

Ольга смотрела на него и остальных, ничего не понимая.

– Мы друзья Рилевичей, – кивнул Вурда, – а значит и твои, не бойся нас.

Как ни пусто было в сознании Ольги, она всё видела. Видела, что все вокруг неё с золотистыми глазами, голые, мощные, стоят босыми ногами на снегу и не чувствуют холода. А мёртвых волков только три, а дралась возле машины целая стая.

– Кто вы? Кто… – прошептала девушка.

Из темноты ночи внезапно выпорхнула птица и опустилась на руку Вурды, оглядела Ольгу. Только глаза у ястреба были не птичьи, а ярко-синие, и внимательные, словно смотрел человек. Птица повернулась к Вурде. Он, глядя на ястреба, будто слушал что-то, а потом кивнул:

– Да, госпожа.

Птица взлетела, исчезая из виду.

– Вторая группа на подходе, – сказал Вурда. – Шесть оборотней. Уже взяли наш след.

– Мне больно, – прошептала Ольга.

Вурда наклонился над ней:

– Это потому, что у тебя схватки.

– Рано, только через два месяца.

– Нет, Оля, сын твой сейчас родиться хочет. Не будет ждать. Да и правильно, – оборотень улыбнулся: – Раньше родится, раньше сражаться научится.

Он приподнял девушку, обернул одеялом.

– Никого больше нет, – по щекам Ольги потекли слезы. – Они всех убили. За что?

Вурда обнял её плечи, посмотрел в глаза:

– Ты есть, и твой сын есть. Куда нам тебя доставить?

Под взглядом золотых глаз Ольга замерла, едва дыша:

– Что?

– Подумай. Ближайшее место, где тебе могут оказать медицинскую помощь?

Девушка сглотнула горечь во рту.

– Райцентр, – прошептала она, – в пяти километрах. Там акушерский пункт.

– Значит, туда и пойдём, – Вурда легко поднял её на руки. – Уходим.

Всех мужчин, кроме него, охватило прозрачное синее пламя и в нём человеческое тело сменилось на волчье. Только Северсвет обратился в собаку с белыми лапами.

– Не бойся нас, – повторил Вурда, потому что Ольга сжалась в его руках, спряталась лицом в грудь.

– Вы такие же, как они, – прошептала она.

– Нет, – покачал головой оборотень, – не такие.

* * *

В дверь фельдшерско-акушерского пункта постучали ногами. От такого грохота санитарка проснулась мгновенно. Поправила платок, выбежала из вахтёрской комнаты в коридор.

– Господи, что случилось-то? – недовольно заохала она, отодвигая щеколду. – Срочно, что ль, приспичило?

Дверь распахнулась и женщина замерла.

– Срочно, – кивнул ей высокий, почти голый мужчина, весь в крови с головы до ног, держа на руках беременную девушку, закутанную в пропитанное кровью одеяло.

Он быстро вошёл:

– Где дежурный фельдшер?

– А… сейчас, сейчас позову.

– Куда нести?

– А-а-а, так… вон, прямо по коридору. Там дверь в родильном не заперта.

– Быстро за врачом! – сверкнул глазами Вурда.

И получив заряд бодрости от этого взгляда, женщина помчалась на второй этаж за врачом.

– Они придут сюда, – прошептала Ольга.

– Конечно придут, – ответил Вурда, неся её по коридору. – Но ты не волнуйся.

– Их шестеро, больше чем вас…

– Ну и что же? Всего на одного, – улыбнулся оборотень.

Он открыл дверь в помещение ногой, занёс Ольгу, посадил её на родильное кресло, убрал одеяло. Но едва отпустил её из горячих объятий, девушка запаниковала.

– Не уходи, – она схватила Вурду за руки.

Тот сжал её ладони, улыбнулся:

– Я всё время буду рядом. Снаружи. Здесь у дверей останется Северсвет. Ты должна быть сильной. Ещё немного.

– А потом? – Ольга заплакала в голос. – Что потом?!

Оборотень смотрел на неё ещё мгновение, и положил большие горячие ладони на хрупкие плечи девушки.

– Руслан отдал жизнь, чтобы ты спасла вашего сына, – произнёс он.

Ольга замерла, вздохнула.

– Не подведи его, – приказал Вурда.

Слова и сильные руки оборотня словно сжали Ольгу воедино. Стучащее сердце, душа и сознание вдруг стали одним целым – ею.

– Почему ты?.. – она взглянула в золотые глаза Вурды. – Почему спасаешь нас?

Оборотень молчал мгновение, но всё же ответил:

– Потому что в моём мире, что идёт параллельно вашему, твой сын – потомок князей Великой Реки. Последний из них. Больше нет ни единой капли крови его рода.

Девушка поражённо замерла.

– И мне поручено спасти вас, – произнёс оборотень.

Из коридора раздались голоса, недовольный – явно доктора, и испуганный санитарки.

– И что теперь каждый может так врываться?

– Мария Петровна, там совсем плохо, совсем…

Фельдшер вошла в помещение, намереваясь продолжить возмущённую речь, но увидев бледную, как смерть девушку в крови, сразу передумала.

– Мы попали в аварию, – сказал Вурда. – Пожалуйста, помогите.

Фельдшер взглянула на него, было заметно, что подавила в себе желание побежать без оглядки. Здоровый мужчина, с изрисованной кожей, покрытый кровью, явно не своей, не мог не пугать.

– Хорошо, конечно поможем, – быстро сказала она. – Но вы должны выйти. На каком она сроке?

– Семь месяцев.

– Всё, теперь выходите.

Дверь перед носом оборотня захлопнули стремительно.

– Доктор, – позвала Ольга.

Фельдшер и санитарка шёпотом обсуждали, как добраться до телефона и вызвать милицию.

– У вас не получится, – сказала Ольга.

Женщины замолчали, а девушка схватилась за кресло от схватки, выдохнула:

– Мы уйдём, как только я рожу.

Фельдшер, наконец, совладала с эмоциями.

– Кто с вами? Что это за человек?

– Это не человек, – покачала головой Ольга. – И не советую выяснять, ой…

В коридоре раздались голоса.

– И выходить! Тоже! Не! Советую! – отчеканила Ольга, грозно взглянув на санитарку, которая побежала было посмотреть, кто ещё пришёл. – Если жить хотите, оставайтесь со мной, ой…

* * *

Оборотни ждали Вурду у входа в здание акушерского пункта.

– Окон сколько там? – Северсвет кивнул на родильную палату, когда оборотень подошёл.

– Два, – ответил Вурда.

– И значит, всего пять, – посчитал лаюна. – Дверь мы сможем закрыть. Там железная рама и сама дверь стальная.

– Мало, – покачал головой оборотень.

– Но хоть что-то, – хмыкнул Северсвет. – Выход со второго этажа один, есть решётка, тоже закроем. Но вот первый этаж. Решётки только на двух окнах – вахтёрской комнаты и склада. Три окна по одной стороне полностью открыты для атаки.

– Значит, там и встанем, – кивнул Вурда. – Ты внутри останься, на случай, если прорвутся через нас.

Встречать «гостей» оборотни вышли вчетвером. За фельдшерским пунктом открывалось заснеженное поле, и ночное небо с яркой луной. Здание располагалось на самом краю деревни, и по всей улице за ним горело всего три фонаря. Стояла тишина.

Оборотни встали у окон.

Вурда заглянул через них в родильную комнату. Там стонала Ольга, и покрикивала на женщин:

– Большой ребёнок, знаю! Ой! Да, дышу, дышу!

На подоконник опустился ястреб с синим взглядом, оглядел оборотней.

– Может, зря засаду не делаем, – сказал один из них.

– А не поможет, – покачал головой Вурда. – Эта группа по нашему следу шла, значит, знают сколько нас.

Он всмотрелся в тихое поле, усмехнулся:

– Да и сами вон не скрываются.

Шесть тёмных пятен вдалеке прорисовались в фигуры волков. Двое отделились от остальных, направились по кругу, чтобы осмотреть здание и подступы к нему, а четвёрка прямиком к оборотням у окон.

Подойдя, в людей превращаться не стали. Потом обратно звериное тело принять секунды две-три понадобится, а для боя это плохо.

– Что ж вы за дитём-то гонитесь? – спросил Вурда. – Неужели мало крови на сегодня?

Старший группы усмехнулся, показав клыки:

– Дитё вырастет, ворлак. И род Рилевских дальше пойдёт. А я клятву дал на крови, что пока последний из них не сгинет, убивать их не перестану.

Вурда тяжело вздохнул.

– Как зовут тебя? – спросил он. – Из какого ты клана?

– Хар, – назвал оборотень своё имя. – А клан мой ты не знаешь, потому что он погиб на Рилевских землях.

– Так не надо было на них приходить, – сказал Вурда. – За что мстишь? За то, что предки твои убивать пришли, а Рилевичи им этого не позволили?

Хар оскалился:

– А могли бы и сдаться нашему повелителю. Жизней сберегли бы тысячи и сами не полегли бы.

– Мёртв твой повелитель, – произнёс Вурда. – А вы всё ему служите.

Навийский оборотень засмеялся:

– Был бы мёртв, его кровь в реках Навии не текла бы.

Вурда вздрогнул при этих словах. Но и сам знал, что воды в Навии снова темнеют. И довольно быстро. А значит, мрака в них уже много. И поэтому Хара и остальных Навийских оборотней, что эту воду пьют, ему не уговорить. Слишком их ненависть сильна, потому что силой Озёр Мрака напитана.

– Отступитесь, – всё-таки произнёс Вурда. – Тогда живыми отпустим.

Волки зарычали. Оборотни Вурды напряглись, упёрлись носком стопы в землю, чтобы лучше оттолкнуться в прыжок.

– А тебя, ворлак, я частями отпущу, – оскалился Хар, и взглянул на ястреба с синим взглядом, что наблюдал за всеми.

Он сразу понял, чей взгляд птица несёт, и кто сейчас на них смотрит. И поэтому с удовольствием добавил:

– Голову твою, ворлак, верховной берегине отдам, в пасть тебе младенца вложу, и кровью вашей сверху полью…

В здании раздался Ольгин крик.

– А, вот и князь! – захохотал оборотень. – К смерти торопится!

Вурда прыгнул в этот же миг. Пламя обращения ещё не погасло, а оба волка уже сцепились клыками и когтями, и покатились в снег, окропляя его кровью.

С рёвом все ринулись в схватку.

* * *

Ольга слышала их. Все голоса, весь рёв, удары и топот множества лап.

В соседней комнате что-то внеслось в здание, выбив окно. И судя по звукам ударов о стены и скрежета когтей, разрывающих выложенный кафельной плиткой пол, перед самой родильной палатой шёл бой. Тонкие щёлки, оставленные занавеской над стеклянной частью двери, покрыли брызги красных капель.

Ольга помнила, что Вурда на улице, а здесь в здании остался Северсвет. И с каждым ударом она ждала, что дверь разлетится и собаку с белыми лапами бросят перед ней.

Фельдшер и санитарка тряслись от ужаса, но чтобы окончательно ему не поддаться, сосредоточились на работе. У них была роженица. А Ольга кричала громко, чтобы заглушить всё, что творилось сейчас в здании и на улице. Но голос ребёнка не пропустила. Едва он коснулся её слуха, она замолчала. В руках фельдшера плакал её сын.

– Дайте, дайте! – Ольга встала на кресле, невзирая на боль, и ещё не обрезанную пуповину.

– Сейчас, сейчас, – фельдшер делала всё быстро. – Вот…

Ольга протянула руки за малышом, взяла его:

– Дайте полотенце! И простынь!

Она промокнула влажное тело младенца, завернула его сама, прижала к груди и только тогда посмотрела на лицо. И замерла, глядя в большие глаза потрясающего голубого цвета. Такого, будто вода в песчаных берегах на ярком солнце.

– Ты похож на папу, – заплакала Ольга. – Иван…

Мощный удар пробил окно, обрушив раму и кирпичи оконного проёма в помещение, и сквозь образовавшийся вход влетело чёрное чудовище. Фельдшер и санитарка с воплями упали на пол, а Ольга спрыгнула с кресла, крепко держа сына у груди. Секунда ушла, чтобы схватить скальпель с подноса.

Волк уже летел на неё! Ольга закричала… и всё закрыла кровавая пропасть его пасти. Вся рука девушки и ключица провалились в неё, разрываемые болью, но Ольга повернула запястье внутри, рассекая острым лезвием плоть, и чудовище жутко захрипело.

Вурда возник позади него, обращаясь в человека, перехватил волка за шею, чтобы оторвать от Ольги. Но тот вывернулся из захвата, снёс ворлака всей грудью и внезапно… ринулся в окно. Из пасти у него хлестала кровь! Рана была не смертельная, но девушка всё-таки нанесла глубокий порез. Хар захлёбывался кровью. А когда глотка залита, – то дышать нечем, значит, и сражаться нельзя. Вурда вскочил было за ним, но…

– Вурда… – прошептала Ольга, выпуская из слабеющих рук сына.

Голос у неё пропал. Оборотень подбежал к ним, обнял обоих.

Ещё мгновения ночь за окнами разрывали звуки боя, но вот они стихли. Больше никто не рычал, и не тряслись от ударов стены.

Северсвет распахнул дверь, вытер кровь с лица:

– Все живы?

Вурда сидел на полу, держа на руках Ольгу и ребёнка.

– Подойди, – сказал он.

Северсвет подбежал к ворлаку и замер, сам увидев… Клыки волка прошли насквозь через грудь и шею девушки. Хриплые вздохи были последними.

Ольга сжала ладонь Вурды, посмотрела на сына, прошептала:

– Иван.

Оборотень опустил голову:

– Хорошо.

– Береги…

Голоса у девушки не стало. Только губы двигались, беззвучно показывая её слова.

Оборотень стер слезу:

– Буду.

Ольга улыбнулась:

– Обещал.

Её взгляд погас.

С улицы проём выбитого окна озарил золотой свет пламени. Оставлять тела навийских волков было нельзя, только сжечь дотла. Так что оборотни развели костёр.

А Вурда ещё минуту не мог подняться. Потом передал Северсвету ребёнка, чтобы встать и отнести Ольгу на кушетку. Положил её, опустил её веки, и стоял с ней, пока остальные сожгли на костре тела оборотней, пока растёрли в ладонях порошок дурман-травы, и дали вдохнуть его фельдшеру и санитарке. Напуганные до полусмерти женщины заснули. Заснули, чтобы забыть всё, что видели.

Вурда сходил в кабинет фельдшера, нашёл бумагу и ручку, написал имя Ольги, её фамилию и адрес. Ведь никто не будет знать, что произошло на самом деле. И никто не вспомнит, откуда появилась эта женщина и почему здесь умерла.

Северсвет ждал оборотня с ребёнком на руках.

– Светает, надо уходить, – сказал он и вдруг отогнул краешек простыни, закрывающей маленькое личико. – Посмотри на него.

Вурда наклонился над мальчиком.

– Какой взгляд, – поразился он, увидев ярко-голубые глаза младенца, но потом, улыбнулся, кивнул: – Цвета воды великой Реки, истинно её князя.

* * *

С первыми лучами солнца в поле открылись Полано-Рилевские врата. Целитель Фаровль и поляницы охранницы, уже порядком уставшие ждать, да и нервничать, пошли навстречу.

Меж стволов двух деревьев, сплетённых друг с другом ветвистыми кронами, из внешнего мира вошли оборотни.

– Фаровль, – приветствовал целителя Вурда и протянул ему младенца, завёрнутого в простынь, пропитанную кровью.

Фаровль быстро обернул ребёнка шубой, проверил дыхание, пульс.

– Всё хорошо, – кивнул он.

– Я и сам всю дорогу слушал, – усмехнулся оборотень. – Сердце сильное. Будто барабан ритм отбивает, торопится.

– Это хорошо, что торопится, – сказал целитель, – значит, весёлую музыку играет.

Он взглянул в широко раскрытые голубые глаза младенца, и сам улыбнулся:

– С возвращением домой, князь.