Понедельник, 16 января

58 кг (откуда взялось? за что мне это, за что?), алкоголь: 0, сигареты: 20, калории: 1500, светлые мысли: 0.



10.30. На работе. Дэниел на заседании. Возможно, причина была настоящая.



13.00. Только что видела, как Дэниел уходит на обед. Сообщений мне не присылал. Оч. несчастна. Пошла в магазин.



23.50. Только что поужинала с Томом в ресторане. Он без умолку говорил о «кинорежиссере на вольных хлебах» (вычурно как-то звучит) по имени Жером. Я плакалась ему о своих несчастьях. Дэниел весь день был на заседаниях и сказал мне только: «Эй, Джонс, как юбка себя чувствует?», – в 16.30. Том призвал меня не сходить с ума и подождать, но видно было, что он плохо меня слушает и только и хочет, что петь о сексуальной неотразимости своего Жерома.

Вторник, 24 января

Благословенный день. В половине шестого, будто дар небес, у моего рабочего места появился Дэниел. Он присел на край стола, спиной к Перпетуе, вытащил ежедневник и прошептал: «Как у тебя с пятницей?»

Ура-а! Ура-а-а-а-а-а-а-а!!!

Пятница, 27 января

58,5 кг (наелась итальянской еды), алкоголь: 8 порц., сигареты: 400 (ощущение такое), калории: 875.



М-м-м. Свидание было потрясающее: в маленьком итальянском ресторанчике с интимной атмосферой, неподалеку от дома Дэниела.

– Что ж… надо поймать такси, – пробормотала я, когда мы вышли на улицу. Тогда он нежно убрал волосы у меня со лба, коснулся рукой щеки и поцеловал меня, настойчиво и страстно. Потом прижал меня к себе и хрипло прошептал: «Не думаю, что тебе потребуется такси, Джонс».

Оказавшись в его квартире, мы, как дикие звери, кинулись друг на друга. На полу за нами вереницей остались ботинки, шарфы, куртки.

– По-моему, юбка выглядит неважно, – промурлыкал он. – Надо бы ей прилечь на пол.

Начав расстегивать молнию, он произнес:

– Мы ведь просто развлекаемся, правда? Ничего серьезного.

Сделав это важное примечание, он вернулся к молнии. Если бы не Шерон с ее разглагольствованиями о паразитизме и не бутылка вина, добрая половина которой была выпита мной, я безвольно рухнула бы в его объятия. Но я вскочила и стала натягивать юбку обратно.

– Вот это самое дерьмо и есть! – заклокотала я. – Как ты смел так подло, трусливо и по-скотски со мной заигрывать? С моральным паразитизмом, пожалуйста, не ко мне! Чао!

Это было потрясающе. Видели бы вы его лицо. Однако, оказавшись дома, я погрузилась в тоску. Может, я и поступила правильно, но наградой мне будет одинокая старость и тело мое сгрызет овчарка.

Февраль

Муки святого Валентина

Среда, 1 февраля

57 кг, алкоголь: 9 порц., сигареты: 28 (но скоро я точно брошу, так что пока можно укуриваться хоть до одурения), калории: 3826.



Все выходные после провала с Дэниелом я старательно держала хвост пистолетом. Бормотала под нос: «Самоуважение» – и – «Ха!» – чтобы не завопить: «Но ведь я его люблю-у-у!..» Курила отвратительно много. В одной книге Мартина Эмиса есть персонаж, заядлый курильщик, который хочет закурить сигарету даже тогда, когда еще не докурил предыдущую. Будто с меня списан. Приятно было рассказать Шерон, какая я героиня Сопротивления. Но потом я позвонила Тому, и он сразу все понял и вздохнул: «Бедняжечка ты моя». Я замолкла, чтобы не расплакаться от жалости к себе.

– Ну смотри, – сказал Том. – Теперь он от тебя не отстанет. Не отстанет!

– Да нет, – печально произнесла я. – Все испорчено.

В воскресенье ездила к родителям. Они закатили огромный обед, ради которого была погублена не одна свиная жизнь. Мама щеголяла ярко-оранжевым загаром и вообще была необыкновенно самоуверенна. Она только что вернулась из Албуфейры, где провела неделю с Юной Олконбери и Одри, женой Найджела Коулза.

Утром она ходила в церковь, где над ней вострубили ангелы и на нее снизошло откровение: она поняла, что викарий – голубой.

– Это все от лени, доченька, – высказала она свой взгляд на феномен гомосексуализма. – Просто нежелание утруждать себя отношениями с противоположным полом. Взять хоть твоего Тома. Да были бы силенки – он давным-давно бы с тобой встречался, а не морочил бы тебе голову этой идиотской «дружбой»!

– Мама, Том понял, что он гей, в десятилетнем возрасте…

– Ну право слово! Будто ты не знаешь, как эта дурь в голову лезет. Если с такими как следует поговорить – мигом отрезвеют.

– Значит, если я с тобой как следует поговорю, то смогу убедить тебя бросить папу и закрутить любовь с тетей Одри, я правильно понимаю?

– Ну, это ты уже ерунду мелешь, – ответила она.

– Полностью согласен, – вклинился папа. – Тетя Одри похожа на чайник.

– Бога ради, Колин! – рявкнула на него мама, что меня очень удивило, так как обычно она на него не рявкает.

По окончании обеда папа выразил подозрительно настойчивое желание произвести техосмотр моей машины, хотя я уверяла его, что с ней все в порядке.

Я явно выставила себя не в лучшем свете, продемонстрировав неумение открывать капот.

– Ты в маме ничего странного не заметила? – смущенным и напряженным голосом обратился он ко мне, возясь с масляным щупом и протирая его тряпочкой. Проделывал он все это не то чтобы с беззаботным видом – если оценивать с фрейдистских позиций. Но фрейдистка ли я – вот вопрос.

– Помимо ярко-оранжевого цвета кожи? – спросила я.

– Да… я имею в виду ее обычные… э-э… черты.

– Ну, она как-то уж очень разошлась по поводу голубых…

– Нет, это ерунда. Просто викарий сегодня явился в новом одеянии, и она из-за этого завелась. Правду сказать, вырядился он немного экстравагантно. Только что вернулся из поездки в Рим с аббатом из Дамфриса. С головы до пят в ярко-розовом. Нет, не заметила ли ты в маме чего-то ей не свойственного?

Я стала соображать.

– Да нет, если честно. Разве что уж очень пышет самоуверенностью.

– Хм-м, – он не стал больше расспрашивать. – Ладно. Езжай, пока не стемнело. Передавай привет Джуд. Как у нее дела?

Папа захлопнул капот с видом человека, довольного завершенной работой, но грохнул им с такой силой, что я испугалась, не сломал ли он себе руку.

Надеялась, что в понедельник с Дэниелом все разрешится, однако на работе его не было. И вчера тоже. Я хожу будто не на работу, а на вечеринку, где должен появиться парень, которого планирую закадрить. Начинаю беспокоиться, что проявляю недостаточно взрослости и серьезности (как же карьерный рост?), опускаясь до уровня школьной дискотеки. В конце концов удалось выведать у Перпетуи, что Дэниел уехал в Нью-Йорк. И он-то наверняка закадрил крутую стройную американскую девицу по имени Вайнона, которая ходит с пистолетом, не натягивает юбку обратно в самый ответственный момент и вообще являет собой полную мою противоположность.

Вдобавок ко всему сегодня мне предстоит ужин в кругу «остепенившихся». Его устраивают Магда и Джереми. Такие сборища – всегда удар по моей гордости, хотя я не хочу сказать, будто не рада приглашению. Магду и Джереми я оч. люблю. Иногда остаюсь у них дома ночевать, поражаясь накрахмаленным простыням и рядам банок с разными сортами макарон на кухне, и представляю, что они мои родители. Но когда рядом с ними их женатые друзья, я чувствую себя озлобленной старой девой.



23.45. Кошмар. Четыре семейные пары, я и брат Джереми (и думать нечего: красные не только подтяжки, но и рожа; девушек называет «зайками»).

– Ну, – прогудел Космо, наполняя мой бокал, – как на любовном фронте?

Только не это. Сговорились они все, что ли? Может быть, все «остепенившиеся» общаются только с другими «остепенившимися» и не знают, как разговаривать с остальным человечеством? Или они сознательно тиранят таких, как я, чтобы мы знали свое место? Или же с сексом у них полный швах и они думают: вот другие-то живут! – и надеются получить тайное удовольствие, услышав о наших бурных оргиях?

– Да, Бриджит, почему ты никак не выйдешь замуж? – прогундосила Финни-Винни (так мы зовем Фиону, жену Космо – друга Джереми), с трудом скрывая ехидство за маской озабоченности и поглаживая свой беременный живот.

«Потому что не хочу стать такой, как ты, нудная выпендрежная жирная корова!» – вот что надо было мне ответить. Или: «Да потому, что, если бы мне пришлось готовить Космо ужин и хотя бы раз лечь с ним в постель, я бы повесилась на первом же суку!» Или: «Потому что тело у меня покрыто рыбьей чешуей – под одеждой не видно!» Но ничего этого я не сказала: как ни странно, мне не хотелось ее задеть. Так что я только глупо улыбнулась, будто извиняясь, и тут вылез один из гостей по имени Алекс:

– Когда женщина достигает определенного возраста…

– Да-да… Выясняется, что все достойные кандидаты уже разобраны, – закончил его мысль Космо, похлопав себя по толстому брюху, так что брыли затряслись.

За столом Магда усадила меня между Космо и Джеремиевым братцем-занудой (этакий бутерброд с привкусом инцеста).

– Давай-ка, старушка, не теряй времени и рожай ребенка, – заявил Космо, вливая себе в пасть добрых пол-литра французского вина. – Часики-то тикают.

К этому времени я и сама выпила добрых пол-литра французского вина.

– Что-то не припомню, сейчас разводом заканчивается каждый третий брак или каждый второй? – проронила я, безуспешно пытаясь съязвить.

– Я серьезно, старушка, – продолжал он, не обращая на меня внимания. – Загляни в любую контору: везде полно одиноких женщин за тридцать. И в прекрасной форме. А парня найти не могут.

– Ну, у меня-то с этим трудностей нет, – бросила я, поведя в воздухе сигаретой.

– Ого! Ну-ка, рассказывай, – оживилась Финни-Винни.

– И кто же он? – вопросил Космо.

– Предаешься плотским утехам, Бридж? – присоединился Джереми. Все повернулись и уставились на меня. Рты раскрыты. Чуть слюни не текут.

– Да не ваше это дело! – вскинулась я.

– Так у нее никого нет! – ликующе гаркнул Космо.

– Ой, господи, одиннадцать часов! – взвизгнула Винни. – У нас же няня ждет!

Тут они все повскакивали со своих мест и стали собираться домой.

– Как ты? Не сердись на них, – сочувственно шепнула мне Магда, прекрасно понимая, каково мне пришлось.

– Подбросить не требуется? – поинтересовался брат Джереми, подкрепив свое предложение отрыжкой.

– Да нет, я еще в ночной клуб еду! – звонко ответила я и поспешила выбежать на улицу. – Спасибо за отличный вечер!

Я села в такси и разрыдалась.



Полночь. Ха-ха. Только что поговорила с Шерон.

– Тебе нужно было сказать им: «Я не замужем, потому что я – штучный экземпляр, самодовольные, узколобые идиоты! – громко вещала Шерон. – И потому что есть разные жизненные пути! Каждое четвертое домашнее хозяйство состоит сейчас из одного человека! В королевской семье почти все одиноки! Исследования показывают, что молодые мужчины в нашей стране абсолютно непригодны к браку! В результате мы имеем целое поколение таких женщин, как я, они обладают финансовой независимостью, прекрасно проводят время и не мечтают стирать ничьи носки! И счастье наше было бы совсем безоблачным, если бы такие, как вы, из зависти не пытались пудрить нам мозги!»

– Штучный экземпляр! – радостно вскричала я. – Штучный экземпляр!