Среда, 15 февраля

Вот так сюрприз. Уходя на работу, заметила на столе в холле розовый конверт – явно припозднившаяся «валентинка». Надпись: «Сумрачной красавице». В первую секунду я испытала восторг, решив, что открытка для меня, и вообразив себя загадочным объектом страсти всех мужчин на улице. Потом вспомнила проклятую Ванессу и ее темные локоны. Хм.



21.00. Вернулась домой. Конверт все там же.



22.00. Там же.



23.00. Невероятно. Конверт никуда не делся. Может, Ванессы еще дома нет?

Четверг, 16 февраля

56 кг (пробежки в холл и обратно делают свое дело), алкоголь: 0 (отлично), сигареты: 5 (отлично), калории: 2452 (не оч. хор.), рейды вниз, в холл, чтобы посмотреть, лежит ли еще там розовый конверт: 18 (с психологической точки зрения плохо, но оч. хор. в качестве физической нагрузки).



Открытка на месте! Это как с последней конфетой в вазочке или с последним куском торта на блюде: мы обе из вежливости не решаемся взять конверт.

Пятница, 17 февраля

56 кг, алкоголь: 1 порц. (оч. хор.), сигареты: 2 (оч. хор.), калории: 3241 (плохо, но пробежки по лестнице много сожгли), конверт: 12 рейдов (это уже мания).



9.00. Открытка на месте.



21.00. На месте.



21.30. На месте. Все, больше не могу. Ванесса явно дома: из квартиры доносится запах еды.

– Наверно, это тебе, – я протянула ей конверт, когда она открыла дверь.

– Ой, а я думала, тебе, – сказала она.

– Может, откроем? – предложила я.

– Ладно.

Я вручила ей конверт, но она, хихикнув, вернула его мне. Я снова протянула его ей. Нет, женщины – это что-то!

– Смелее, – подбодрила я Ванессу, и она кухонным ножом, который держала в руке, вскрыла конверт. Открытка была с претензией, вероятно, куплена в какой-нибудь художественной галерее.

Ванесса скорчила гримасу.

– Ни о чем мне не говорит, – произнесла она и протянула открытку обратно.

Текст был такой: «Немножко бреда и профанации моей милой фригидной мымрочке».

Из горла моего вырвался сдавленный писк.



22.00. Я только что позвонила Шерон и все ей рассказала. Она ответила, что не надо позволять задурманивать себе голову идиотскими открытками и вообще на Дэниела нужно плюнуть, потому что человек он недостойный и ничего хорошего у нас не выйдет.

Чтобы выслушать альтернативную точку зрения, поговорила с Томом. Особенно меня интересовало, стоит ли в эти выходные позвонить Дэниелу. «Не-е-е-ее-ет!» – заверещал Том. После чего задал мне ряд контрольных вопросов: в частности, как вел себя Дэниел в последние дни, когда от меня не было никакой реакции на открытку. Я ответила, что он проявлял ко мне больше интереса, чем обычно. Том предписал мне дождаться следующей недели и с Дэниелом держаться надменно и отчужденно.

Суббота, 18 февраля

57 кг, алкоголь: 4 порц., сигареты: 6, калории: 2746, выигрышные номера в лотерею: 2 (оч. хор.).



Наконец все прояснилось с родителями. Я уже начала воображать сюжет из дневного телешоу: на отдыхе в Португалии пожилая дама встречает свою любовь. Мама, выкрашенная блондинкой и в кричащей блузке «а-ля леопард», сидит в студии с каким-нибудь Гонзалесом в потертых джинсах и рассказывает, что, если по-настоящему любишь человека, разница в сорок шесть лет ровным счетом ничего не значит.

Сегодня она пригласила меня пообедать в кафетерии универмага «Диккинс энд Джонс», и я с порога спросила, есть ли у нее кто-то.

– Никого у меня нет, – ответила она, глядя в пространство с грустью и мужеством одновременно – поклясться могу, этот взгляд она переняла у принцессы Дианы.

– Тогда зачем ты изводишь папу? – задала я вопрос.

– Доченька, я просто поняла, что… Когда папа вышел на пенсию, я осознала, что тридцать пять лет без продыху работала на него по хозяйству и растила его детей…

– Мы с Джейми, между прочим, и твои дети тоже, – обиженно вставила я.

– …и у него-то работа закончилась, а у меня как шла, так и идет. То же самое я чувствовала, когда вы были маленькими и начинались выходные. Живешь лишь один раз. Я решила все поменять и в оставшиеся мне годы для разнообразия позаботиться о себе, а не о нем.

Я пошла к кассе расплатиться, снова и снова обдумывая ее слова и пытаясь, как феминистка, принять ее позицию. И тут мой взгляд привлек высокий представительный мужчина: волосы с проседью, кожаная куртка, в руке небольшая элегантная сумка. Он заглянул в кафе, постучал по часам и выразительно поднял брови. Я обернулась и увидела, что мама беззвучно произносит: «Секунду», – и с извиняющимся видом кивает в мою сторону.

Я не стала ей ничего говорить, просто попрощалась, но потом потихоньку вернулась и проследила за ней, чтобы убедиться в обоснованности своих догадок. Вскоре я обнаружила ее в парфюмерном отделе, в компании давешнего джентльмена. Она хватала с полок все духи подряд, прыскала ими на запястье и подносила руку к его носу, после чего заливалась кокетливым смехом.

Дома на автоответчике меня ждало сообщение от Джейми. Я сразу ему перезвонила и обо всем поведала.

– Ну ты даешь, Бридж, – он захлебывался от хохота. – Ты так одержима сексом, что, если бы увидела, как мама принимает облатку в церкви, решила бы, что она берет в рот член викария. Кстати, как насчет «валентинок»? Получила на этот раз что-нибудь?

– Да, представь себе, – злобно буркнула я. И тут он снова расхохотался, а потом сообщил, что ему пора, так как они с Беккой идут в парк заниматься тайцзи.