– Пап, ну пожалуйста, давай попробуем?
– Джели, не выдумывай, ну какой из меня актёр? – Влад едва заметно поморщился. Всё ещё не привык звать дочь этим заморским именем. Год назад она решила, что не зря десять лет ходила в театральную студию и хочет играть в кино. Взяла псевдоним Джели Теренс и потребовала называть её только так, чтобы скорее привыкнуть. Ему не слишком нравилось ни имя, ни выбор профессии. Он мечтал, что дочь будет врачом или юристом, а в театральную студию водил для общего развития. А вот – решила стать актрисой, полгода ходила на разные пробы и, наконец, получила первую хорошую роль. Теперь и его в своё кино тянет.
– Какой, какой – самый лучший! Эта роль будто для тебя писана! Взрослый чувак, начальник охраны, побитый жизнью драматичный персонаж. Тебе даже играть не придется, просто будешь собой.
Эта лиса уселась к нему на колени, как часто делала в детстве, сложила губки бантиком и посмотрела своими умоляющими небесно-голубыми глазами. Она всегда так делала, когда хотела что-нибудь у него выпросить. А он, как и любой отец, без ума любящий свою дочь, умилялся и соглашался на всё.
– Ну пожалуйста! Вот я прям чувствую, что твоё это! Вспомни, как ты в детстве мне сказки по ролям читал. А потом роли в школьных спектаклях помогал репетировать. В тебе спит великий актёр, я уверена! Да и мне не так страшно будет, я ведь первый раз перед камерами играть буду, боюсь жутко! А ты и меня поддержишь, и сам немного развлечешься.
– Ладно, попробую я. Но только, чтобы тебя там поддержать, – ему не нравилась эта затея, но дочке больше не на кого рассчитывать, они остались только вдвоём. Да и присмотрит он там за ней, в конце концов, чтобы не обижал никто, а то увидят молоденькую и начнут шпынять. – Что за кино хоть снимать будут? Надеюсь, не эротику?
– Нет, что ты! – замотала головой девушка, – На обнажёнку я бы не согласилась! Это сериал будет, очень длинный, про большую не очень дружную семью. Называется «Вместе». Говорят, похож на одну давнишнюю киноэпопею, «Санта-Барбара», что ли. Ты знаешь его, наверное, ты ж у меня древний мамонт, – на этих словах она нежно улыбнулась и потрепала отца по небритой щеке.
– Мамонт, мамонт, – Влад сделал вид, что сердится, но ведь она была права. Этот сериал он помнил смутно. Только что шёл несколько лет, да там часто меняли актеров. Даже шутка такая ходила: «Я Санта-Барбару вообще не смотрю, но зачем они опять поменяли Иден?» Надо же, и правда, мамонт. Он бы ещё рабыню Изауру вспомнил. – Ладно, слезай с меня, на работу пойду.
Анжелика чмокнула его в щёчку и уже в дверях обернулась:
– Пробы завтра с одиннадцати! Одежду я тебе приготовлю, а бриться не вздумай, так ты больше похож!
И ускакала куда-то на улицу. Стоял июнь, непривычно солнечный и жаркий для Питера. Каждый вечер дочка уходила гулять с друзьями и возвращалась за полночь. Он старался не контролировать, но всё равно беспокоился и, если был дома, не ложился спать до её прихода и всё поглядывал в окно.
Жена умерла год назад, очень неожиданно. Легла на простую операцию, но что-то пошло не так, и она уже не проснулась. Он очень тосковал по Кире, но старался держаться, потому что дочке было хуже. Она с трудом закончила школу. Ходила на экзамены с опухшими от слёз глазами, невыспавшаяся, исхудавшая. Учителя её жалели, но с ЕГЭ помочь не могли, слишком там их контролировали. Как-то сдала, а спустя пару месяцев заявила, что в институт пойдет на следующий год, а пока попробует актрисой стать. Он не настаивал, дал ей время, ведь сам чуть не спился с горя. Месяц общался только с белыми градусами, чуть работы не лишился, но как-то вдруг понял, что Кира бы этого не хотела. Чтобы он загубил свою жизнь и бросил дочь на произвол судьбы. Влад взял себя в руки, постарался смириться, и обратил всю нежность и любовь на Анжелику, теперь уже Джели, его маленькое рыжее солнышко с голубыми глазищами.
Несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось. Наверное, он немного волновался. Убеждал себя, что пара минут позора – и Джели увидит, что ошиблась, никакой он не актёр. А он зато посмотрит на людей, которые будут с ней работать. Во всём нужно искать что-то хорошее.
На киностудию приехали чуть раньше. Джели проводила его до кабинета, где проводили кастинг, а сама ускакала в офис подписывать договор. В коридоре стояло человек двадцать, разного возраста и пола. Влад подошёл к девушке-администратору и записался, а потом присел на скамью у стены и закрыл глаза. После смены пришёл домой в восемь, но поспать не удалось. И чего он так волнуется? Не мальчик уже, полтинник на носу. Просто зайдет да ответит на несколько вопросов. Так дочка сказала. Ну, может, попросят ещё роль почитать.
Желающие попасть в сериал всё прибывали, очередь двигалась не слишком быстро, по 10-15 минут на человека. Люди вокруг нервничали, некоторые негромко переговаривались, обсуждая режиссера и кастинг-директора. Влад не вслушивался. Эта жизнь слишком далека от него, в актёры он никогда не хотел. Сейчас дождётся возвращения Джели и предложит ей поехать домой. Плохая это была идея – участвовать в кастинге.
– Влад Терентьев! – выкрикнула девушка-администратор.
Мужчина встал, глубоко вздохнул и вошёл в кабинет. Посреди большой почти пустой комнаты стоял стол, за которым сидели двое: мужчина и женщина. Рядом – камера с оператором. Стул перед камерой был хорошо освещён, остальная же комната оставалась в полумраке, и лица людей разглядеть было сложно.
– Здравствуйте! – Влад постарался сказать это непринуждённо и уселся на стул перед камерой.
– Расскажите о себе, – люди за столом решили не здороваться и сразу перешли к делу.
– Влад Терентьев, пятьдесят лет, начальник службы безопасности в крупной компании. Актёрского опыта нет.
– С какой целью пришли на кастинг? – скучающе спросил мужской голос.
– Обещал дочке попробовать. Она в меня верит, – усмехнулся Влад, всё понятно с ними, формальность все эти кастинги, они, наверняка, уже выбрали подходящую кандидатуру.
– Расскажите про свою несчастную любовь, – неожиданно подала голос женщина.
Влад поморщился: он не любил об этом вспоминать. Почти двадцать лет прошло, а всё ещё больно.
– Ну же, у каждого человека она была. Может быть, в старших классах школы или какая-нибудь неприступная институтская красавица…
– Она была замужем, – прервал голос Влад и снова поморщился, в носу защипало. – У них были дети. Я долго сопротивлялся… но не смог.
– Вы были вместе? – снова спросила женщина, когда молчание затянулось.
– Да. Несколько недель. Пока я всё не испортил.
Он сжимал кулаки и кусал губы. Смотрел в пол, потому что боялся, что камера уловит блеск в его глазах. Затем Влад сглотнул и решительно посмотрел вперёд:
– Я не хочу об этом говорить. Извините.
– Этого достаточно. Спасибо. Проходите в соседнюю комнату, отыграете пару сцен.
Ещё одна пустая комната, но поменьше. Камера с оператором в углу и ходящий взад-вперёд лохматый парень.
– Фёдор. Я – помреж, – протянул руку для приветствия парень, а потом дал Владу несколько листов. – Пару минут на подготовку. Потом читаешь в камеру текст.
Влад пробежал глазами небольшой монолог и пожал плечами, вроде, ничего сложного. Представил, что перед ним стоит сын, которого он всегда хотел иметь, и начал:
– Сынок, любовь в твоём возрасте – это такая странная штука. Сегодня ты готов биться за любимую со всем миром, а завтра не сможешь даже смотреть на неё, потому что тебе покажется, что она тебя совсем не понимает. Прошу, отступись. Займись своим образованием, сделай карьеру – а потом уже думай о свадьбе и вечной любви. Не нужны тебе сейчас эти проблемы. Да и ей они не нужны.
– Неплохо, – похвалил помощник режиссёра. – Смотри, теперь такая ситуация: мальчишка бросается на твоего начальника с ножом, явно с намерением убить. Тебе нужно обезвредить его, не причинив вреда. Без слов, действуя, как профессиональный охранник. Подумай, что будешь делать, а я позову дублёра.
Вошёл паренёк лет семнадцати с бутафорским ножом, Фёдор скомандовал: раз, два, три – и началось. Паренёк бросился с ножом на помрежа, Влад тут же перехватил его, скрутил руки за спиной и заставил выронить нож, а оператор крикнул: «Снято!».
Вся сцена заняла несколько секунд. Фёдор удовлетворённо кивнул:
– Отлично, можешь идти. Мы позвоним.
Влад хмыкнул про себя: «Ага, позвоните!» – но ничего не сказал и вышёл за дверь. Он оказался в том же коридоре, только немного дальше. Народу значительно прибавилось, они толпились около администратора, которая делала какое-то объявление.
– Ну, как прошло? – налетела на него запыхавшаяся Джели.
– Да нормально прошло, дочь. Сказали, позвонят. Поехали уже домой.
– Обязательно позвонят, – улыбнулась она и взяла отца под руку.
Влад почувствовал, наконец, дикую усталость и некоторое облегчение. Всё оказалось не так уж страшно, он, вроде бы, нормально отыграл, показал себя, а дальше – да пофиг! Позвонят – хорошо, не позвонят – ещё лучше.
На очередном светофоре посмотрел на притихшую дочку. Та увлечённо читала толстенную стопку скреплённых листов А4.
– Что читаешь?
– Сценарий дали! На первые три серии! – похвасталась она и показала ему титульник:
«Вместе», 1–3 серии
Автор сценария: Иван Кауфман
По мотивам саги Анжелики Торн «Горести и радости»
Из всего написанного взгляд выхватил только имя – Анжелика Торн. Влад смотрел на него, забыв обо всём на свете. Анжелика, Лика, писательница – та самая несчастная любовь… Этого не может быть! Восемнадцать лет прошло с тех пор, как он попытался выкинуть её из своей головы, своего сердца, своей жизни. Получилось. Она приходила лишь во снах – и даже там выворачивала душу и будоражила тело…
– Пап, ты чего? – обеспокоенно спросила Джели.
Мужчина пришёл в себя и замотал головой. Сзади уже сигналили, светофор давно показывал зелёный. Влад перевёл взгляд на дорогу и тронулся с места.
– Всё нормально, дочь. Поспать надо. Вечером на работу.
Она пожала плечами и снова углубилась в сценарий. А Влад мысленно молил Бога, чтобы ему вообще никогда не позвонили с этой киностудии. Он не хотел больше видеть или слышать это имя. Не нужно ему это вспоминать. Совсем не нужно.