Квартира была на пятом этаже одного из панельных питерских муравейников. Лифт не работал. Влад перехватил удобнее букет цветов и пошёл по лестнице. Два дня назад коллега из отдела бухгалтерии настойчиво приглашала его на свой день рожденья. Сказала, что будет ещё человек семь из их фирмы. Влад сначала отказался было, но уже на следующий день передумал. В квартире без Джели было совсем пусто, он маялся, не зная, куда себя деть от одиночества и переживаний за дочку. Зря он их отпустил, всё-таки две молодых девчонки, мало ли что случится в чужой стране. Красивые, смелые, ещё глупенькие – ведь явно не будут сидеть в отеле по вечерам…
– Ой, это мне? – расплылась в довольной улыбке Валентина, запуская его в квартиру.
Даже странно, он немного опоздал, никак не мог найти место для парковки, а в прихожей была только одна пара женских сапожек.
– А остальные опаздывают, что ли? – спросил у хозяйки.
Валентина снова спрятала нос в большом ярком букете и оттуда грустно сказала:
– Представляешь, в последний момент у всех нашлись какие-то дела. У Иры ребёнок заболел, и они с мужем дома остались, к Тамаре свекровь приехала неожиданно, а Николай с Женей из юротдела всё ещё на сделке, клиенты несговорчивые попались. Ну может, приедут ещё, попозже. Ты проходи на кухню, я пойду цветы в вазу ставить.
Квартира у Валентины была однокомнатная, но довольно просторная и хорошо обставленная. На светлой кухне у окна стоял массивный стол и такие же стулья. Красиво и добротно. Накрыто было на двоих. Он оглянулся на саму кухню. Остальные тарелки и приборы стояли в стопке, видимо, хозяйка убрала лишнее со стола. Но вот наготовлено было… явно не на семь человек. Внутри шевельнулось подозрение, что сегодня тут ждали только его, но Влад от него отмахнулся. Что уж теперь. Не расстраивать же именинницу, да и дома ему всё равно делать нечего…
Спустя два часа надежда, что к застолью присоединится кто-то ещё, испарилась без следа. Но Влад уже немного захмелел, наелся салатов и жаркого и совсем не хотел никуда уходить. Валентина без конца говорила. Рассказала мужчине всю свою жизнь, особенно подробно про два неудавшихся брака и причины отсутствия детей. Ему были неинтересны все эти подробности, но с каждой минутой Валя становилась всё более привлекательной в его глазах. Наверное, он слишком долго был без женщины. И впервые со смерти жены он смотрел на кого-то и думал: «А почему бы и нет?»
Женщине напротив было уже сорок с хвостиком, но она всё ещё оставалась привлекательной. Нормальная фигура, не худая, но и не распустившаяся от жира. Приятное курносое лицо, ухоженные волосы, маникюр. Голос немного высоковат, но слух не режет. В квартире чисто и уютно, да и готовит вкусно очень. А что ещё мужику надо?
– Валь, давай хоть потанцуем, что ли? – неожиданно для себя прервал Влад рассказчицу.
Она сначала удивилась, потом смущенно заулыбалась:
– Давай. Только пойдём в комнату, я там музыку включу.
Большая комната была зонирована: в дальней нише за сквозным книжным шкафом пряталась кровать, это Влад сразу для себя отметил, но большую часть комнаты занимала зона гостиной – удобный диван, журнальный столик и телевизор на стене.
– Отодвинь столик к стене, пожалуйста, – попросила Валя.
Сама она возилась с какими-то шариками, раскладывая их на тумбе под телевизором. Потом выбрала музыку и выключила свет. Шарики засветились разноцветными, но мягко приглушёнными огоньками, делая обстановку ещё более интимной и романтичной. «Девочка и в сорок лет остаётся девочкой» – усмехнулся про себя Влад. Подошёл к женщине и положил ладони ей на талию. Она обвила его шею руками и прижалась почти вплотную. Они немного потолклись на месте, типа танцуя медленный танец, а на самом деле привыкая к запаху и телу друг друга. А потом губы встретились, его руки опустились ниже, задирая подол платья, а её нежные пальчики бросились расстёгивать пуговки рубашки…
Всё случилось быстро (слишком давно у него не было женщины) и как-то пресно (видимо, годы берут своё). Да, Влад давно уже не тот жеребец, что был раньше. Но после секса всё так же хочется покурить.
Он чуть свесился из открытого окна и рассматривал пустынный двор. Валентина сразу уснула, громко посапывая в подушку. А он – вот здесь, стоит с сигаретой и вспоминает, каким был когда-то. Каким он был с ней. Интересно, где сейчас его писательница? Какой она стала? В какие игры играет? Ведь тоже не девочка уже…
Помотал головой: не нужно. Ни думать, ни вспоминать, ни жалеть. Завтра он отвезёт Валю на работу, а вечером довезёт домой. Подкрутит расшатавшиеся ручки на двери туалета, заменит оплавленную розетку в коридоре, да и кран на кухне подтекает – в этом доме давно не было мужчины. А она приготовит ужин и будет счастливо заглядывать в глаза, а после ужина они сядут смотреть телевизор, а потом лягут спать, снова подарив друг другу немного тепла. Всё будет просто и понятно, как оно и должно быть.
Сегодня был День-для-себя, каждый второй вторник месяца. В этот день Анжелика никогда не работала, то есть – не писала книги. Но это не значит, что ей не хотелось. Её вдохновение было очень своенравным созданием, похожим на огромного дымчато-серого пушистого кота с хитрющими сиреневыми глазами и ярко-бордовым носиком. Да-да, именно таким она его и видела. Иногда оно подкрадывалось тихонько, ложилось головой на её колени, преданно заглядывая в глаза. И когда Лика, ласково пригладив его вечно топорщащуюся шёрстку, заносила руки над клавиатурой, Вдохновение начинало мурлыкать – и история лилась легко и свободно.
Иногда ей было лень вставать к компьютеру или она как раз собиралась поесть или куда-то шла и отмахивалась от надоедливого существа. И тогда Вдохновение с громким рычанием впивалось в её ноги и не отпускало, пока она не запишет пару абзацев: хотя бы на телефон, хотя бы в лифте, хотя бы между первым блюдом и вторым.
Но День-для-себя был священным даже для Вдохновения. Правда, иногда оно всё же ходило вокруг да около и жалобно мяукало, пытаясь привлечь к себе внимание, но Лика строго просила его потерпеть до завтра и напоминала о давнишнем уговоре: она разрешает будить себя посреди ночи, когда ему вздумается, а оно два вторника в месяц будет давать ей отдыхать. И тогда оно бросало последний жалостливый взгляд и обиженно просачивалось сквозь стену.
Этот день начинался тогда, когда Лика решала, что выспалась. Иногда это было в шесть утра, иногда в одиннадцать. Она включала себе музыку и, пританцовывая, готовила завтрак – яркий, разноцветный, сервированный не хуже чем в ресторане. Лика даже простую овсянку умела оформить так, что она становилась похожа на корзинку с фруктами, или ореховые скалы с обломками шоколада под ними… Но делала это она только в этот особенный день, когда не надо было никуда спешить. После обеда женщина была неизменно записана в любимый салон красоты на какой-нибудь вкусный и ароматный пилинг всего тела, а по вечерам этого самого дня она ходила на танцы. До того времени могла делать всё, что хочется.
Солнце нещадно палит в окна, уже почти полдень. Дома сидеть не хочется… Лика одевает лёгкое платье и босоножки, вешает через плечо малюсенькую сумочку, в которую помещаются только телефон, ключи и пара купюр – она любит ходить налегке. До пилинга ещё почти три часа, можно не спеша пройтись пешком по любимой Петроградской стороне, заглянуть в какую-нибудь милую кофейню и насладиться напитком богов. Почему нет? Сегодня она чувствует себя именно так – прекрасной богиней, вышагивающей по улицам и проспектам.
– Ток-ток… Хм, слишком глухо. Дук-дук – нет, слишком звонко. Но и цок-цок не подходит, это уж точно звук металлических набоек!
Лика идёт и вслух пытается описать стук своих каблучков по брусчатке. Потом мотает головой: да что это она, в самом деле! Сегодня выходной! Никаких слов! Заставляет себя глазеть на витрины и уже на третьей довольно улыбается, щёлкнув пальцами:
– Тонг-тонг! Вот оно – подходящее слово!
Снова прислушивается, приговаривая на каждый стук:
– Тонг-тонг, тонг-тонг – точно, это он!
Записывает заметку в телефон, чтобы не забыть.
Широкие улицы залиты солнцем, изредка попадаются небольшие островки тени под козырьками кафешек, но Лика всё идёт и идёт, и вдруг обнаруживает себя совсем недалеко от Ленфильма. Это странно, в последнее время ноги часто приносят её именно сюда.
Может, сегодня повезёт? Она поднимается на третий этаж, в легендарный «Дранковъ», просит кофе и садится за столик у окна. В кафе пусто, только бармен и официантка негромко переговариваются за стойкой. Но очень атмосферно: разномастная мебель, мягкие стулья, диванчик, афиши, небольшие декорации.
С лестницы слышится топот и голоса, и в кафе заходит группа посетителей экскурсии. Пожилая женщина с энтузиазмом продолжает свой рассказ о Ленфильме, поражая знанием режиссёров, дат и значимых событий. Лика не прислушивается – она всё это знает, была на такой экскурсии раза три, в разное время года. Текст гида почти не менялся, но вот в павильоны водили разные, в зависимости от того, какой свободен, да и машины в Гараже менялись. Вскоре толпа схлынула на второй этаж и Лика снова остаётся одна в зале. Вздыхает и… просит ещё кофе, на этот раз с пирожным.
Вдруг в кафе уверенным шагом заходит мужчина с телефоном в руках:
– Тома, чёрт тебя раздери, хватит причитать! Отпал этот вариант, ищи другой. У тебя ещё неделя есть… Нет, Сан-Галли не подойдет. Нужно побогаче. Ну что ты в Питере мраморных особняков не найдешь? Да хоть с Юсуповским дворцом договаривайся, это твоя головная боль. Всё, мне нужен результат.
Он убирает телефон в карман чёрных джинсов и подходит к стойке:
– Тройной эспрессо. Без сахара. Чёрт-те что сегодня творится!
Кидает на стойку купюру и оборачивается. Лика зазывно улыбается, чуть склоняет голову и указывает взглядом на соседний стул, приглашая мужчину за свой столик. Он колеблется пару секунд, но вскоре уже направляется к ней:
– Добрый день. Позволите?
– Присаживайтесь, Игорь, именно вас я и жду.
Он немного удивлен, приоткрывает рот, чтобы задать вопрос, но тут приносят кофе и мужчина отвлекается. И только оборачивается – Лика насмешливо спрашивает:
– Зачем вам особняк побогаче? Грабить будете?
– Для натурных съёмок. А вы?..
– Нет, я грабежами не занимаюсь, – мило улыбается Лика.
– Я не о том. Ваше лицо кажется знакомым, но вот имени вспомнить не могу, – ну надо же, какой суровый!
– Так вспоминайте, – она чуть приподнимает бровь и издевательски добавляет: – Вроде не в том возрасте, чтобы со склерозом дружить.
Лика закидывает ногу на ногу, и шармики на анклете нежно позвякивают. Мужчина хмурится, пытаясь вспомнить, и при этом не отрывает глаз от аккуратной лодыжки с тоненьким браслетиком и ярких ноготков, выглядывающих из босоножки.
– Анжелика Романова, автор книг, по которым вы будете снимать свой великий сериал, – наконец, говорит она, видя что у мужчины нет своих вариантов. – Но вы можете называть меня Лика.
– Точно! Вечеринка! – Игорь её вспомнил и тут же недоверчиво прищурился: – Врёте?
– Почему? – Лика склоняет голову набок и медленно облизывает губы.
Мужчина хмурится ещё больше. Кажется, сейчас он не в духе даже для лёгкого флирта.
– Ладно, раскрою вам свой секрет, – притворно-грустно вздыхает Лика. – Парик и линзы. Ненавижу постоянство, это скучно.
– Ясно. И что вы скажете насчёт сценария? Много нашли расхождений со своей книгой? – надо же, наконец-то изволили спросить её мнения. Лика решает брать быка за рога:
– Увы, сценария я ещё даже не видела… Даже странно. В нашем договоре подробно прописано, что я должна получить свой экземпляр плюс имею право присутствовать на всех этапах создания фильма. Но похоже, кто–то не собирается выполнять свою часть сделки. Придётся мне, видимо, обращаться к своему адвокату.
– И что вы собираетесь делать хотя бы на съёмках? – теперь он явно зол. – Вы же понимаете, они могут занимать по четырнадцать часов, без выходных, в течение нескольких месяцев?