Помимо геополитического и экологического воздействия технологические революции могут оказывать влияние на социальный ландшафт, изменяя требования к навыкам, необходимым для достижения успеха. К примеру, Третья промышленная революция улучшила жизнь работников интеллектуального труда по сравнению с фабричными работниками, стандарты жизни которых, в свою очередь, повысились в результате Второй промышленной революции. На известном «графике слона», построенном экономистом Бранко Милановичем (Branko Milanovic) (рис. 10), показано, как менялось распределение глобального дохода с 1988 по 2008 год: в проигрыше оказались не только беднейшие слои населения, но и те, чей доход составлял порядка 80 % от общемирового, т. е. средний класс в развитых странах. Так, многие промышленные рабочие, столкнувшись с волнами нестабильности и стагнации, перешли в ряды «прекариата» (класс работников с частичной или неполной занятостью). Теперь повышение степени автоматизации снова может вызвать изменения в структуре выгодоприобретателей.
Новые формы автоматизации, в том числе роботы и алгоритмы, в которых нашли применение последние достижения в области искусственного интеллекта, заменяют не только рабочих на производстве, но и бухгалтеров, юристов и других специалистов. В 2000 году в Нью-Йоркском офисе финансовой группы «Голдман Сакс» насчитывалось 600 биржевых маклеров. В 2017 году осталось только два маклера, а основную работу выполняют программы автоматического ведения биржевых торгов{62}. Такую тенденцию можно наблюдать в десятках биржевых фирм Уолл-стрит{63}. Подобное изменение скорее всего приведет к дальнейшей концентрации богатств в руках владельцев капитала и интеллектуальной собственности. Как показали последние выборы в Великобритании и в США, если оставить без внимания эти сдвиги и их влияние на отдельных людей, они могут стать причиной недовольства, страха и политических демаршей в обществе.
Помимо насущных экономических проблем существуют также проблемы, связанные с осмыслением роли труда для отдельных людей, семей и сообществ. За прошедшие 250 лет такие понятия, как коллектив, личность, цель и учреждение, тесно увязались с нашими ролями работников и полезных членов общества. Текущие прорывные изменения вынуждают политических лидеров переосмыслить парадигму, которая формирует отношения между отдельными людьми, обществом и экономической деятельностью. Это заставляет задуматься о реформах, направленных на пересмотр социального контракта между личностью и обществом.
Одним из примеров таких реформ является обсуждение концепции безусловного базового (основного) дохода (БОД). Эта достаточно радикальная идея была протестирована по всему миру, от Финляндии до Кении и от Калифорнии до Индии. Помимо доводов о рациональности и эффективности распределения, главным аргументом в пользу БОД является социальная справедливость. Поскольку доход все больше связан с землей, природными ресурсами и интеллектуальной собственностью – всеми составляющими коллективного богатства общества, – каждый должен иметь скромную долю этого коллективного богатства в форме безусловного основного дохода. БОД в данном случае не рассматривается как панацея, но его радикальная сущность вызвала важный спор, который должен широко рассматриваться в контексте экономических и социальных реформ и который заставляет переосмыслить, как сама экономическая система может работать для всех заинтересованных кругов в ходе Четвертой промышленной революции.
Лидерам также необходимо обратить внимание на то, что Четвертая промышленная революция по-разному будет воздействовать на различные гендерные группы. Во время Первой и Второй промышленных революций женщины вынуждены были сидеть дома и их влияние на политику и экономику было минимальным. Когда в XIX веке женщины пошли работать на заводы, жизнь большинства из них стала более тяжелой, и это привело к большей организованности и возникновению движений за права женщин, а позднее и кампаний в защиту всеобщего избирательного права и политического представительства. В итоге расширилось участие женщин в экономической и политической жизни и ускорился прогресс. Тем не менее гендерное неравенство существует до сих пор. Во всем мире мужчины наделены более обширными экономическими и политическими полномочиями, чем женщины. Почти в половине из 142 стран, отмеченных в докладе Всемирного экономического форума о разнице в положении мужчин и женщин за 2016 год (Global Gender Gap Report 2016), гендерное неравенство увеличилось{64}. К сожалению, вполне возможно, что сдвиг в области требований к квалификации, имеющий место в ходе Четвертой промышленной революции, будет благоприятен лишь небольшой части работников и владельцев высокотехнологичных компаний и приведет к дальнейшему усугублению гендерного неравенства.
Рисунок 10. Изменение реальных доходов с 1988 по 2008 г. в зависимости от процентных долей от глобального дохода (подсчитанного в 2005 г. в международных долларах)
Источник: Миланович (Milanovic) (2016 г.)
Женщины составляют менее 30 % от числа занятых в сфере научных исследований. Еще меньше их доля в сфере инженерно-технических и математических дисциплин{65}. Менее 25 % должностей ИТ-специалистов занимают женщины, а среди предпринимателей их число еще меньше{66}. Женщины на 50 % меньше мужчин пользуются Интернетом, а в некоторых развивающихся странах этот разрыв еще больше{67}. Практически по всем этим показателям наибольший разрыв между мужчинами и женщинами наблюдается в развивающихся странах, т. е. женщины там находятся в худшем положении. Подобный разрыв не позволяет женщинам в полной мере принимать участие в Четвертой промышленной революции и формировать ее. В частности, из-за этого миллионы хороших идей и предложений остаются за бортом, сдерживая столь необходимый процесс получения знаний. Вот почему необходимо решать проблемы гендерного неравенства и уделять им приоритетное внимание в политической, экономической и социальной сферах. Раскрыть потенциал женщин в ходе Четвертой промышленной революции – значит раскрыть потенциал общества.
Помимо перспективы решить проблему гендерного неравенства, Четвертая промышленная революция предоставляет возможность включить в процесс людей, которые исторически находились в бедственном положении или подвергались преследованиям по гендерным, расовым, возрастным признакам, из-за сексуальной ориентации или физической неполноценности, либо из-за отказа отождествлять свой пол с полом, полученным при рождении. Новые технологии способны трансформировать наше восприятие пола, возраста и самого человеческого организма. Люди с ограничениями по здоровью получат выгоду от технологий, которые позволят расширить возможности человека. В итоге само понятие физической неполноценности постепенно исчезнет.
По мере того как роботы и другие передовые технологии становятся все более обычным явлением в обществе, они помогают разрушать стереотипы. Однако этот процесс не является неизбежным: он зависит от тех ценностей, на которые мы ориентируемся при создании и внедрении технологий, о чем говорилось в главе 3. Имеющиеся у людей предрассудки, такие как сексизм и расизм, проявляются уже при программировании машин и при взаимодействии с ними{68}. Так, хотя в теории роботы-гуманоиды могут создаваться без таких атрибутов, как раса или пол, чаще всего роботы для обслуживания клиентов имеют женские признаки, в то время как промышленные роботы, как правило, создаются с мужскими признаками. Это сдерживает применение новых технологий для разрушения вековых стереотипов и мешает мыслить не традиционными категориями, а более широко. Будут ли новые технологии сохранять существующие стереотипы или позволят повысить благосостояние всех людей и общества в целом, зависит от осознанного выбора, который делается при разработке этих технологий.